Социально-экономическая трансформация стран Центральной Азии

Статья посвящена краткому обзору трансформационных процессов в центрально-азиатских республиках, возможных путей развития и имеющейся теоретической базы

Ключевые слова: Центральная Азия, трансформация, переходный период, рыночный механизм, демократия

D.Mavlanova. Socio-economic transformation in Central Asian states

The article deals with the review of transformation processes and possible ways of development in these republics; moreover, article includes the overview of the theoretic data available at the start of transformation processes.

Key words: Central Asia, transformation, transition period, market economy, democracy

Можно выделить три основных теоретических подхода к социально-экономической трансформации стран с переходной экономикой: либерализация, модернизация, компаративистика. Экономисты и политологи обычно прибегают к одному из этих подходов, чтобы объяснить трансформационные процессы или предложить пути развития страны, причем часто рассматривают его не только как метод анализа трансформации, но и как метод ее проведения.

Под либерализацией исследователи обычно подразумевают целенаправленный переход от плановой экономики к рыночным отношениям. Однако некоторые исследователи проблем переходных экономик полагают, что такой подход в несколько искаженном виде представляет процесс трансформации в бывших советских республиках. Так, некоторые российские экономисты считают, что переход к либеральной экономической модели являлся скорее средством, чем самоцелью. В условиях экономического и технологического отставания СССР от других ведущих держав «переход» к реальным рыночным отношениям в этой связи и становился совершенно необходимым средством преодоления подобного отставания[1].

Что касается модернизации, то она тоже часто рассматривается как средство транс­формации, а не как цель. Модернизация предполагает подтягивание к известным “мировым стандартам»[2]. Однако такой подход иногда страдает схематичностью. Ведь «то, что было хорошо для Японии конца века девятнадцатого, очевидно бесполезно для Ирландии конца века двадцатого, и наоборот. Модернизация как прорыв к некоему идеалу современного государства, словно вектор, имеет начальную и конечную точку. Начальную — конкретную страну с ее проблемами и возможностями, историей и географией. Конечную — идеал современности, который зачастую подвержен переменам, иной раз стремительным»[3].

Компаративистика сложилась исторически на основе анализа радикально различных экономических систем: рыночной и плановой (капитализма и социализма). В случае переход­ных экономик сравнительный анализ приобретает иной смысл. Он превращается из сравне­ния экономических систем в сравнение экономик стран, прежде всего в сравнение стран в постсоциалистическом регионе (СНГ и ЦВЕ). Таким образом, он не может претендовать на фундаментальность обобщений, потому что функционирование отдельных экономик глубоко пропитано страновой спецификой, все они в какой-то степени уникальны. Этот недостаток пытаются преодолеть путем группировок ряда стран. Но, во-первых, это крайне сложно — приходится прибегать к множественности критериев; во-вторых, группировки стран сами по себе не превращают анализ в сравнение именно разных систем[4].

В отличие от большинства отечественных исследователей в работах зарубежных ученых прослеживается соединение либерализации, модернизации и компаративистики в так называемый «неолиберальный путь развития»[5]. Этот путь казался идеальным для всех развиваю­щихся и переходных стран. К сожалению, несмотря на кажущейся идеал данного подхода, его всеобщая аппликация не привела к ожидаемому успеху. Победа неолиберального подхода к экономической политике отбросила назад в своем развитии целые регионы мира. Пора вспомнить, как устроен шумпетеровский капитализм повышающейся отдачи в материальном инновационном секторе, который в действительности обеспечил подъем ведущих экономик в предыдущие столетия[6]. Таким образом, перед странами Центральной Азии с множеством задач и проблем встал вопрос выбора подхода к трансформации.

Сделав ставку на рыночную экономику, центральноазиатские страны поставили себя перед еще одним выбором: развиваться по опыту Китая и Вьетнама, медленно проводя либерализацию рыночных механизмов при сохранении крепкой государственности, либо применить метод «шоковой терапии», уже успешно примененный странами Центральной и Восточной Европы. Эти пути развития сейчас называют последовательным и радикальным.

Последовательный (эволюционный) переход сочетал существование административно-командной экономики и внедрение рыночных механизмов путем постепенных системных экономических реформ. Градуалисты были обеспокоены тем, что отсутствие институтов может привести к резкому спаду производства. Они симпатизировали китайскому опыту «вырастания из социализма» путем активного участия государства в экономике страны. Что могло привлечь экономистов в этой стратегии перехода? Во-первых, производственный спад, который свойственен странам, находящимся на этапе трансформации, обретает не катастрофические масштабы, если вообще этот спад имел место (в Китае и Вьетнаме его не было). В соответствии с кейнсианской точкой зрения, подобный спад происходит из-за чрезмерного сжатия спроса при дерегулировании цен, введении конвертируемости и макроэкономической стабилизации. Слишком жесткая финансовая и монетарная политика в период трансформационного перехода углубляет спад, если не является его основной причиной[7]. Таким образом, влияние факторов спроса на сокращение производства намного существенней, чем влияние факторов, лежащих на стороне предложения. Во-вторых, при последовательной либерализации негативные последствия в социальной сфере, такие как неравенство доходов, падение уровня социальной защиты, безработица, политическая нестабильность, не были критичными. Однако последовательный подход имеет негативные последствия — это длительное сохранение сильной государственности во всех сферах деятельности населения страны.

Радикальный переход, успешно примененный странами Центральной и Восточной Европы, заключался в резких, широкомасштабных экономических реформах. Эти реформы касались как бесповоротной ликвидации плановой экономики, так и либерализации рынков, внутренних и внешних. С учетом неудавшихся умеренных системных реформ в СССР новый западный опыт шоковой терапии многим экономистам показался единственным возможным методом перехода экономики на рыночные рельсы. Положительными последствиями радикального перехода можно назвать быстрое отречение от изживших себя институтов, а так же моментальный переход на рыночный механизм. Тем не менее такой быстрый прыжок имеет и негативные последствия: спад производства, финансовый дисбаланс, безработица и низкий уровень социальной защиты. В связи с этим, многие исследователи проблем трансформации ставят под сомнение правильность избранного странами ЦВЕ пути экономического развития — «шоковой терапии» — как единственно возможного для претворения в жизнь рыночной экономики в тот период[8].

Более того, задолго до распада СССР, в свет выходит монография шведского ученого, профессора стокгольмской школы Карла Г. Мюрдаля «Азиатская драма. Исследование бедности народов», в которой Мюрдаль критикует западный подход к анализу стран «третьего мира». Его методологическая несостоятельность заключается в том, что он пытается перенести реалии развитого общества в общество слаборазвитое. Что в свою очередь ведет к усилению технологической зависимости, дезинтеграции экономики, росту коррупции и государственного бюрократизма[9]. Мюрдаль справедливо отмечает значение национальной и региональной специфики, которая играет не последнюю роль в деле принятия, установления и приживаемости новых внедряемых механизмов[10].

Однако[11] поскольку государственные программы стран региона ЦА финансировались в основном западными международными финансовыми организациями и зарубежными правительствами, то их роль в определении экономических программ правительств стран региона стала неоспоримой[12]. В результате представители западного экономического истеблишмента, а также западные государства и находящиеся под их контролем международные экономические организации, которые оказывали финансовую помощь государствам региона, рекомендовали им схему перехода от командно-административной формы хозяйствования к рыночным отношениям, базирующимся на неолиберальной теории.

Предложенная схема базировалась на трех следующих постулатах:

1. Приватизация
2. Либерализация
3. Формирование рыночных институтов

Приватизация предполагала разгосударствление монопольно-государственной экономики, определение и законодательное закрепление основных форм и методов приватизации. Приватизация проходила в два этапа: первый этап варьируется с 1991/2-1996 гг., второй — с 1996 — 1998 гг[12]. Во время первой волны приватизации в частные руки отдавались мелкие и средние предприятия, некоторые объекты крупной промышленности, а также частично подвергалось приватизации сельское хозяйство. В результате к 1996 году доля негосударственого сектора в производстве ВВП варьировалась от 15-20% в Туркмении и Таджикистане, до 60% в Киргизии и Узбекистане[13]. Программа приватизации 1996- 1998 гг. предусматривала положение начатой еще на предыдущем этапе так называемой приватизации по индивидульным проектам. Фактически программа предполагала передачу не только предприятий гражданского назначения, но так же и стратегического. К началу 2000-х годов приватизированы были все максимально возможные основные фонды республик. По данным государственных статистических комитетов к 2010 году объем приватизированных фондов составил: 85% — Казахстан, 70% — Киргизия, 61% — Узбекистан, 44% — Таджикистан, 36% — Туркмения.

Либерализация экономической деятельности подразумевала открытие рынков капитала и труда; поощрение конкуренции; ослабление государственного контроля над предприятиями; снятие ограничений во внешнеэкономической и валютной сферах; либерализацию цен. Однако либерализация, также как и приватизация, имели разную интенсивность в бывших советских республиках. Так, в Узбекистане процесс либерализации протекал довольно медленно и пик его пришелся на 1997-98 гг., а начиная с 2000 г. наблюдается отход от либеральных концепций и усиление административного регулирования. В частности, административный контроль стал преобладать в таких стратегических сферах как внешнеэкономическая деятельность, сельское хозяйство, а также производство и сбыт энергоносителей.

Похожая ситуация складывалась и в Туркмении, где руководство страны сохраняло жесткий контроль над хозяйственной жизнью страны. Особенно это касалось (касается до сих пор) нефтегазовой отрасли, в то время как процесс либерализации в сельском хозяйстве достаточно продвинулся.

Несколько иные проблемы возникали при оценке международными организациями степени либерализации экономики Казахстана. Разгосударствлению подверглись почти все отрасли хозяйственной жизни, кроме железных дорог. Некоторые предприятия топливноэнергетического сектора находятся в совместном государственно-частном владении.

К южному соседу Казахстана — Киргизии претензии МВФ и других организаций носили иной характер и заключались в частности в том, что государство продолжало субсидировать сельское хозяйство, несмотря на нулевую эффективность данного сектора экономики.

Таджикистан в первые годы независимости был охвачен гражданской войной и поэтому на первом месте стояли вопросы политико-социальных преобразований, чем экономические.

Касательно же формирования институтов рыночной экономики, то этот процесс происходил одновременно с вышеуказанными реформами. Юридической фундамент рыночной экономик стран центральноазиатского региона закладывался в период 1992-1996 гг. В эти годы были приняты серии законов о собственности, предпринимательстве, предприятиях и их юридических формах, земельных отношениях, банках и банковской деятельности, внешнеэкономической деятельности предприятий в условиях рынка[14]. В 2000-х гг. правовая база для развития современной рыночной экономики была практически полностью составлена и утверждена. Так, в Узбекистане были приняты новые гражданский, налоговый и земельный кодексы, а в Казахстане — новый закон об акционерных обществах. В Киргизии также был принят ряд актов, определяющих условия деятельности предприятий страховой и банковской сферах, а также в сфере услуг.

Продолжалось в это время и совершенствование рыночной инфраструктуры, создавались ее новые институты. В Узбекистане, например, были созданы государственные институты страхования коммерческих сделок, укреплен институт залога. В Киргизии начал формироваться институт ипотечного кредитования. Укрепилась в этот период и инфраструктура торгового посредничества — оптовые рынки, биржи и т.п. К началу 2004 г. в биржевом обороте в Узбекистане, Киргизии и Казахстане от 90 до 100% составлял оборот торговли с ценными бумагами и иностранной валютой. Кроме того, модернизации подвергается и инфраструктура деловых расчетов, создается система электронных расчетов.

Важным шагом на пути модернизации и усовершенствования рыночных отношений стало улучшение макроэкономической политики стран региона, что позволило сократить расходы стран ЦА в реальном выражении и в пропорции к ВВП (в том числе благодаря полному или частичному прекращению использования государственных средств для поддержки экономики в обход бюджетной системы).

Однако помимо экономической трансформации — смены плановой экономики на рыночные отношения — всем бывшим советским республикам, включая центральноазиатские страны, пришлось также проводить перестройку политических институтов. Странами региона был избран демократический путь развития, который в свете критики коммунистической идеологии приобрел особую привлекательность. И только впоследствии центральноазиатские республики стали проявлять интерес к опыту стран Азиатско-Тихоокеанского региона, Китая и Турции, а также других стран, избравших путь постепенной политической модернизации.

В рамках следования принципам демократических ценностей, которые были заложены в основополагающих правовых документах, для центральноазиатских республик актуализировались проблемы сохранения политического суверенитета, социальной стабильности и экономического роста[15]. Другой важной задачей стал поиск национальной идентичности.

Однако не все принципы демократического государства могли быть воплощены в г­сударствах региона, поскольку помимо закрепления конституционных норм, максимально приближенных к общепризнанным принципам и нормам международного права, обозначалась также установка на укрепление вертикали власти в форме президентского правления.

Несмотря на общность заявленных задач и целей стран ЦА, пути реализации их разительно отличаются. Объяснением тому служат ни столько потенциал каждой из республик в отдельности, а сколько политическая конъюнктура, образовавшаяся сразу после обретения странами независимости. Кроме того, огромное влияние на развитие стран региона оказываю прямые политические акторы (государственные деятели) и косвенные акторы (политическая элита или политические группировки), а также различные исторически сложившиеся традиции. Так, политическая жизнь в Киргизии объединяет в себе несколько взаимосвязанных процессов: наличие противоборствующих политических сил — власти и оппозиции и борьбу интересов региональных лидеров. В результате наблюдается ослабление центральной власти, что в свою очередь ведет к политической и социальной нестабильности, а также формированию независимых друг от друга сил влияния на политический процесс. В связи с этим необходимо отметить следующую тенденцию: политические элиты, формирующие политическую систему, все больше ориентируются на поддержку со стороны конкретных административнотерриториальных районов, что создает условия для возникновения устойчивых групп в рамках неформального объединения влиятельных в районе лиц и семей, связанных между собой социальными, экономическими и административными связями[16].

Политические преобразования в Таджикистане можно характеризовать как вялотекущие и находящиеся на начальной стадии трансформации. В настоящее время в связи с угрозой внутриполитической и социальной дестабилизации (опасения повторения событий начала 1990-х гг.) правящая политическая элита пользуется поддержкой таджикского общества. Од­нако возможность смены политического режима, в условиях региональных различий и в силу религиозного фактора, сохраняется. Правящая политическая элита в свою очередь старается укрепить централизацию власти путем имеющихся административных ресурсов. Наблюдается тенденция наращивания влияния пропрезидентского окружения и ослабления политической оппозиции. Вместе с тем, нельзя не отметить, что власти Таджикистана стремятся к либерализации экономических отношений, однако географическая обособленность отдельных регионов и изолированность страны в целом от основных региональных и мировых коммуникаций препятствует этому процессу.

В Узбекистане ситуация несколько иная, хотя существуют определенные сходства с соседними странами по региону в экономическом, политическом и социальном аспектах. На данном этапе своего развития, Узбекистан сталкивается с рядом сложнейших политических, экономических и социальных проблем. Перед правительством Узбекистана стоит дилемма: проводить широкомасштабные социально-экономические реформы или же консервировать процесс либерализации. С одной стороны, осуществление реформ помогло бы решить существующие экономические и социальные проблемы (высокий уровень безработицы, низкий уровень жизни, высокая доля государственного участия в экономике, медленное развитие промышленности). Однако возникает ряд препятствий в лице самого общества, которое по своей сути аграрное, с глубоко укоренившимся традиционным и религиозным мировоззрением, вряд ли с пониманием восприняло бы курс на активную модернизацию[17]. С другой стороны, отказ от реформирования системы еще более осложнил бы социальноэкономическое положение страны. Что касается либерализации политической системы, то опасения вызывают возможные обострения региональных и религиозных противоречий. Тем не менее, несмотря на консервирование процесса либерализации, узбекское общество скорее настроено на ожидание грядущих перемен, чем на насильственную смену курса.

Существенно отличается ситуация в Туркмении. На протяжении долгого периода с момента распада СССР эта страна оставалась закрытой для исследований. Хотя нельзя не отметить, что со сменой туркменского лидера ситуация улучшилась, хотя и не намного. Устоявшаяся за годы правления первого президента страны С. Ниязова политическая система остается функциональной и сегодня: монопольное владение стратегическими ресурсами страны чиновничьим классом и недопущение усиления личных и групповых притязаний в ущерб корпоративным интересам хозяйственно-политической номенклатуры[18]. На сегодняшний день перед правительством Туркменистана стоит задача по адаптации политического режима под реалии его геополитического положения.

Процесс трансформации политической системы Казахстана на основе либерализации общественно-политической жизни начался практически сразу после обретения страной независимости. Однако при этом упор делался именно на экономические реформы, что в дальнейшем сыграло положительную роль в развитии Казахстана. Кроме того, правительство Казахстана ставило перед собой цель не столько трансформации исключительно по западному образцу, сколько адаптации ее к местной специфике.

Необходимо отметить, что важнейшим элементом политических реформ стала так называемая стратегия «Казахстан-2030», суть которой заключалась в следующем: проведение честных выборов; содействие росту и укреплению политических партий; обеспечение устойчивости и преемственности власти; укрепление роли неправительственных организаций; формирование независимых судов; свободная пресса; акцентированное внимание гендерному аспекту. Новым витком демократических преобразований в политической системе Казахстана стала конституционная реформа, которая заложила основы для перехода от президентской формы правления к парламентско-президентской. Однако сроки «перехода» остаются условными в силу субъективных причин. Поэтому Казахстан нуждается в дальнейших политических преобразованиях для перехода на новую стадию развития политической системы.

Рассматривая проблему становления политических систем республик, необходимо уделить внимание и таким негосударственным или косвенным, однако весьма влиятельным субъектами как политическая элита или политические группировки, которые сыграли и продолжают играть роль оперативных управляющих государственными активами, а также вы­ступающих владельцами стратегических объектов.

Таким образом, процесс трансформации в центральноазиатских республиках в целом соответствовал тем требованиям, которые были выдвинуты международными финансовыми и экономическими организациями, по внедрению рыночных механизмов и демократических преобразований. Несмотря на то, что экономические и политические преобразования протекали с разной степенью интенсивности, тем не менее, некоторым странам удалось добиться определенных успехов в этих областях. Кроме того, на данном этапе развития эти страны продолжают курс трансформации, который теперь заключается в укреплении и усовершенствовании существующих механизмов.

---

Библиография

1. От кризиса к модернизации: Теория и опыт переходных экономик (Часть 1). Под ред. А.Бузгалина, А.Колганова, П.Шульце, М.,1998, С. 12.
2. Альтернативы модернизации российской экономики. Под ред. А.Бузгалина, А.Колганова, П.Шульце. М., 1997, С. 205-206.
3. Динкевич А. И., Швыдко В. Г. Страны Центральной Азии — новая фаза переходного пе­риода / Ин-т востоковедения РАН. — М., 2005. С.52
4. К. Мюллер, А . Пикель «Смена парадигм посткоммунистической трансформации». Социол.исслед., 2002.-№ 9.
5. Р.М. Нуреев Экономика развития: модели становления рыночной экономики. М. 2008. С.118.
6. История экономических учений: (Современный этап). //А.Г. Худокормова. М. 2009. С. 652
7. Сотрудничество и безопасность в Центральной Азии: состояние и перспективы. Алматы: КИСИ при Президенте РК, 2008. С. 86
8. Модернизация в предлагаемых обстоятельствах. Эрик Райнерт/ Эксперт №1 28 декабря — 10 января 2010 года.
9. Забытые уроки прошлых успехов. Эрик Райнерт/ Эксперт №1 28 декабря — 10 января 2010 года

1. От кризиса к модернизации: Теория и опыт переходных экономик (Часть 1). Под ред. А.Бузгалина, А.Колганова, П.Шульце, М.,1998, С. 12.

2. Альтернативы модернизации российской экономики. Под ред. А.Бузгалина, А.Колганова, П.Шульце. М., 1997, С. 205-206.

3. Модернизация в предлагаемых обстоятельствах. Эрик Райнерт/ Эксперт №1 28 декабря — 10 января 2010 года.

4. Там же. С. 15-16.

5. К. Мюллер, А. Пикель «Смена парадигм посткоммунистической трансформации». Социол.исслед., 2002.-№ 9.

6. Забытые уроки прошлых успехов. Эрик Райнерт/ Эксперт №1 28 декабря — 10 января 2010 года.

7. Переход к рынку в эпоху глобализации: успехи и неудачи в странах Северной и Средней Азии. Международная конференция по Укреплению регионального сотрудничества для управления процессами глобализации. Москва, 28-30 сентября 2005г.

8. История экономических учений: (Современный этап). //А.Г. Худокормова. М. 2009. С. 652

9. Р.М. Нуреев Экономика развития: модели становления рыночной экономики. М. 2008. С.118.

10. Там же. С. 119.

11. Динкевич А. И., Швыдко В. Г. Страны Центральной Азии — новая фаза переходного периода / Ин-т востоковедения РАН. — М., 2005. С.52

12. Там же. С. 63

13. Там же. С.59

14. Там же. С. 81.

15. Сотрудничество и безопасность в Центральной Азии: состояние и перспективы. Алматы: КИСИ при Президенте РК, 2008. С. 86

16. Там же. С. 89

17. Там же. С. 92

18. Там же. С. 94