Экономические проблемы реализации проекта «Косово»

Успешное функционирование частично признанного государства Косова в большинстве случаев связывается с политическими факторами (в частности, с полным международным признанием и нормализацией отношений в Сербией). Однако, условия успешного функционирования экономики этого новообразования чаще всего остаются вне рассмотрения. Настоящая статься призвана ликвидировать этот пробел. В работе обосновывается вывод, что внутренние источники развития играют второстепенную роль в экономике Косова, а поступление ресурсов из внешних источников обусловлено по большей части вне-экономическими факторами, и потому носит относительно краткосрочный характер.

Ключевые слова. Косово, экономическая модель, иностранная помощь, трансферты, ресурсная база.

Alexey Drynochkin. Economic problems of the project «Kosovo»

Successful operation of partially recognized state of Kosovo in most cases linked to political factors (in particular, with full international recognition and normalization of relations with Serbia). However, the conditions for the successful functioning of the economy of this tumor is often left out of consideration. This article is intended to fill this gap. The paper substantiates the conclusion that the internal sources of development play a secondary role in the economy of Kosovo, and the flow of resources from external sources due largely off-economic factors, and therefore is relatively short-term nature.

Keywords. Kosovo. economic model, foreign aid, transfers, the resource base.

Человек есть целеустремленная система.[1] Собственно говоря, главным отличием человека от животных является целеполагание, т.е. умение ставить цели и добиваться их достижения. На протяжении всей своей истории хомо сапиенс последовательно овладевал самыми различными технологиями и постепенно распространял их на все новые области человеческого бытия.

Не стала исключением и социальная сфера, в которой все чаще применяются специфические техники и методы социального конструирования, социальной инженерии, с помощью которых формируются создаются и уничтожаются новые правила поведения, новые конструкты, новые институты. Солидаризируясь с мнением В.Федорова — «… в человеческом обществе, с тех пор как мы вышли из пещер, все искусственно»[2], следует признать, что «нации созидаются и разрушаются абсолютно искусственным путем». Аналогично и с государством, как с социальным институтом со своими специфическими функциями и задачами. По большому счету, любое государство является результатом коллективных действий, искусственно выращиваемым проектом, будь то США, Российская Федерация, Босния или Косово. А поскольку на этом пути возможны ошибки, недоразумения, предвзятое отношение окружающих, попытки учить уму-разуму и т.п., то все созданные человечеством институты, включая институт государства, не являются универсальными и принимаемыми всеми.

В этом-то и кроется неоднозначное отношение к проекту «Косово», который де-факто является продуктом некой новой, возможно еще не полностью сформированной, отрасли социально-экономической инженерии или селекции, направленной на «взращивание» на заранее определенной выделенной территории нового государственного образования.[3]

Все ли плохо из-за того, что есть такой проект? С позиций Науки (или Большой Науки) само по себе социальное проектирование — даже такого масштаба,- не таит ничего опасного, скорее наоборот — это серьезный научный вызов, позволяющий лучше разобраться в механизмах формирования и функционирования человеческого общества. Другое дело — мотивы и практические следствия такого проектирования. В частности, Е.Г.Пономарева из МГИМО утверждает (и справедливо), что «Косово» есть проект по отработке различного рода технологий и стратегий глобального управления (например, стратегии управляемого хаоса или технологии цветных революций), которые вполне могут быть применены в других регионах планеты.[4] Другой известный балканист — Гуськова Е.Ю., — отмечает мессианские мотивы у авторов косовского проекта: по ее мнению, неготовность Косово к независимости (что вполне возможно при такой мотивации социального конструирования) как раз и обусловила ввод в Косово без санкции Совета Безопасности в конце 2008 г. Миссии по установлению законности и порядка в Косове (EULEX), которая должна готовить Косово к независимости, учить косоваров европейским нормам функционирования юридической, экономической и политической систем, помочь создавать министерства, ведомства и административные службы.[5]
Ответ на вопрос «а кто же стоит за косовским проектом?» искать не очень-то интересно. С одной стороны, существует практически общепризнанное мнение, что главным идеологом косовского проекта являются США и НАТО (в котором США играют основную роль). Для подтверждения тезиса о том, что Косово — американский проект, приводится огромное число аргументов: гласная и негласная поддержка Освободительной армии Косово, якобы распущенной после вооруженного конфликта 1998-1999 годов, но способствовавшей одностороннему провозглашению независимости Косова от Сербии 17 февраля 2008 года; факт строительства американцами самой большой в Европе военной базы, возведение в Приштине самого большого в Европе американского университета и т.п. Наиболее сенситивные утверждают, что Косово фактически становится американской колонией.

С другой стороны, доказать однозначность авторства вряд ли возможно, тем более, что косовский проект есть своего рода сетевой проект, который сообща реализует множество заинтересованных сторон, каждая из которых располагает собственным набором мотивов и предпочтений и действует активно (или адаптивно), исходя из действий (или бездействий) других участников.

Косово в югославский период.

В целом, существует достаточно представительный перечень мотивов соучастников косовского проекта. Дабы не обременять читателя повтором широкоизвестных положений, хотелось бы выдвинуть гипотезу о наличии у некоторых проектантов еще одного мотива, пропагандистско-демонстрационного характера: лишний раз уязвить сербов (югославов) из-за их неспособности превратить Косово в нормальную социально-экономическую систему.

Возможно, что это и не так, но в любом случае стоит ознакомиться с результатами развития Косово в социалистический период.

В русскоязычной литературе получил широкое распространение тезис о том, что на развитие Косово в течение всего послевоенного периода выделялись значительные средства. В принципе, это верно, но в первое послевоенное десятилетие экономика Косово не была безусловным приоритетом для югославских властей (кстати, И.Тито впервые посетил Косово только в 1967 г.). Сербия стала осуществлять финансовые вливания в косовскую экономику только с 1956 г., чуть позже эту обязанность распределили между другими республиками Югославии, а в 1965 г. создали Фонд федерации по кредитованию ускоренного развития слаборазвитых республик и автономных краев.[6] Только Сербия с 1960 по 1990 год инвестировала в Косово 17 млрд.долл.[7] Это примерно корреспондирует с гуляющим по просторам интернета и российской периодике тезисом о том, что в 80-е годы финансовая помощь Косово составляла 1,5 млн.долл. ежедневно (!). Е.Ю.Гуськовой удалось найти первоисточник — исследование М.Марковича[8], — в котором эта странная цифра ежедневных платежей подтверждается. Но в пересчете на год величина не выглядит устрашающе — 548 млн.долл., и тогда за все десятилетие получится около 5,5 млрд.долл., что не противоречит имеющимся данным.

Конечно, такие вливания сказались на некоторых абсолютных показателях косовской экономики. Так, в 1965-1985 г. темпы экономического роста в Косово были самыми высокими в стране — 6,7%. Если общественный продукт Югославии возрос за 30 лет в 5,5 раз, то в Косове — практически на столько же (в 5,2 раза). Промышленное производство увеличилось в СФРЮ на 6%, а в Косове — на 7% (в основном за счет добывающих отраслей).

Вместе с тем, относительные показатели (подушевые и сравнения) однозначно негативны. Если в 1947 г. уровень развития трех слаборазвитых тогда республик страны — Боснии и Герцеговины, Македонии и Черногории был выше Косова всего на несколько процентных пунктов, то в 1980 г. — уже в 2,5 раза[9]; в 1980 г. уровень ВВП (общественного продукта) на душу населения в Косове был на 72% ниже общеюгославского; если в 1947 г. уровень доходов физических лиц в Косово составлял 52,4% от средне-югославского, то в 1962 г. — 34% и даже в 1980 г. возрос только до 40%[10]; уровень безработицы в Косове на 30 п.п. превышал средний показатель по стране, более 800 тыс. человек не могли найти работу[11]. Вот что пишет Гуськова: «… средний уровень жизни здесь оставался намного ниже не только общеюгославского, но и других слаборазвитых частей страны.»[12]

Промежуточный вывод состоит в том, что в социалистической Югославии также был свой проект «Косово». По крайней мере, является мало кем оспариваемым фактом, что И.Тито сознательно пошел на албанизацию сакральной для сербов территории Косова, рассчитывая включить Албанию в состав югославской Федерации. Однако, проект остался нереализованным в силу различных причин, начиная от потери интереса к его продолжению и заканчивая недостаточным уровнем профессионализма в его осуществлении.

Если конкретизировать некоторые причины провала югославского косовского проекта, то можно назвать высокие темпы естественного прироста албанского населения Косово[13], оказывавшие негативное влияние на подушевые показатели и поглощавшие эффект от федерального финансирования; формирование иждивенческих настроений у жителей Косова и, как следствие, низкая рентабельность промышленных и сельскохозяйственных предприятий, снижавшая эффективность инвестиций[14]; относительная обособленность косовской экономики, недостаточная массовость производственных связей с другими регионами Югославии; ослабление солидарного финансирования со стороны более развитых Словении и Хорватии.[15] Естественно, в 90-е годы из-за постоянных международных санкций, этнических и вооруженных конфликтов экономика Косово, и без того слаборазвитая, пришла в полный упадок.

За счет чего может жить косовская экономика.

Существует тезис, что развитию экономики Косово препятствует неопределенный политический статус. Однако, представим, что все страны мира признали Косово и оно стало полноценным участником международных отношений. В какой мере это повлияло бы на поведение инвесторов? Повысилась бы их готовность вкладывать средства в экономику Косово? Аналогичным образом можно рассмотреть реваншистский сценарий — Косово вернулось в лоно Сербии: оставляя в стороне анализ возможности и необходимости смены национального состава на этой территории, остается главный вопрос — смогут ли власти Сербии со второй (или очередной) попытки вдохнуть жизнь в этой край?

Ответ на эти вопросы неоднозначен. Понятно, что любые препятствия, которые в настоящее время негативно сказываются на экономике Косово, вполне могут быть устранены в будущем, было бы желание. Однако, все будет упираться в стоимость этих усилий и временной фактор.

Например, такой негативный в настоящее время фактор как крайне неудачная локация Косова в середине Балкан и связанное с ней отсутствие выхода к морю, постепенно снижает свою значимость. Причина — введение в эксплуатацию четырехполосной автодороги Приштина-Тирана-порт Дуррес стоимостью более 1 млрд.долл. Названная «патриотической дорогой» трасса постепенно становится частью Х пан-европейского коридора, связывающего австрийский Зальцбург и греческие Тессалоники. Летом 2014 г. началось строительство 55-километрового автобана между Приштиной и Скопье, сокращающего время пути в два раза. Естественно, оба проекта повышают связанность Косово с соседями и через албанские порты обеспечивают экспортно-импортные поставки Косова. Еще более экономически выгодным было бы для Косова сооружение железнодорожной линии с Албанией, но это дело совсем далекого будущего.[16] Развивается авиасообщение: осенью 2013 г. открылся новый терминал Международного аэропорта Приштины им. Адема Джашари,[17] возведенный благодаря инвестициям турецко-французского консорциума на общую сумму в 140 млн. евро.

Другим фактором экономического роста косовской экономики может стать высокий сырьевой потенциал. Действительно, все источники взахлеб сообщают об огромных запасах самых разных ресурсов на территории Косово. Так, запасы лигнита оцениваются — по разным данным, — в пределах 7-12-15-40 млрд.т (что даже по минимальному сценарию в принципе позволяет Косово эксплуатировать их в течение 100-150 лет, не говоря про максимальные оценки); каменного угля — 17 млрд.т[18]; залежи свинцовых руд в Косове составляют 70-100 млн.т; запасы оловянной и цинковой руд оцениваются в 42-48 млн.т (это в 3 раза больше, чем в Сербии), хрома — в 89 млн.т, никеля и кобальта — в 13-16 млн.тонн, бокситов — в 13,2 млн.тонн, магнезита — в 5,4 млн.тонн. Кроме того, в Косово добывается значительное количество серебра, железа, а также редких минералов (индий, кадмий, германий, талий и зеолит). Также имеются месторождения золота, платины и меди.[19] Проведенная после «обретения независимости» инвентаризация природно-сырьевых ресурсов позволила специалистам Всемирного банка утверждать, что стоимость минеральных ресурсов Косово составляет более 19 млрд. долларов, что на момент оценки (2007 г.) превышало ВВП «страны» в 6-7 раз.[20] При этом сербские эксперты указывают что природные запасы Косова вовсе еще не изучены как следует, т.е. еще есть потенциал.

Впрочем, ресурсный потенциал — именно что потенциал, его надо реализовать, ресурсы добыть еще надо. Помимо этого можно выделить еще два фактора: не очень высокое качество отдельных добываемых руд, и относительно высокая плотность населения, которая препятствует широкомасштабной добыче с точки зрения ухудшения качества окружающей среды. По большому счету, горнодобыча не является высокотехнологичной отраслью со стерильными условиями производства.

Если говорить о промышленности как о факторе экономического роста, то это справедливо в теории, но для Косова выглядит как издевка, тем более что современные подходы концентрируются не на промышленности вообще, а на высокотехнологичных отраслях. А в Косово таких отродясь не было. В югославский период строились и развивались только добывающие и предприятия первого передела, потому что вывоз минерального сырья без какой-то его минимальной переработки (обогащения, гранулирования, капсулирования и т.п.) смысла большого не имеет. Тогда сырьевая ориентация формировала фундамент промышленности, но современный промышленный выпуск сократился в связи со старением оборудования и нехваткой инвестиций. До настоящего времени из трех с половиной сотен относительно крупных промышленных предприятий дожили немногие: если брать только металлообработку, то в Косово осталось примерно 80 предприятий металлообработки с товарооборотом 80-90 млн.евро в год. (причем больше половины товарооборота приходится только на 2 компании) и числом занятых около 2,5 тысяч (но лишь 9 компаний обладают числом занятых более чем 50 человек). К числу «выживших» можно отнести горно-добывающий и металлургический комплекс «Ферроникели»[21], металлообрабатывающая компания «Косова Стил»[22] и «Лламкос ГалваСтил»[23] и некоторые другие, число которых невелико.

Правда, в Косово имеется небольшое число т.н. «success stories», т.е. примеров предприятий, сумевших встать на ноги. Но их настолько мало, что их «истории» практически превратились в легенды, кочующие с одного сайта на другой, из одной статьи в другую. Одной из трех (!) таких «success stories», о которых любят говорить косовские чиновники и международные наблюдатели, является действующая с 2008 г. в деревне Пестова близ Приштины фабрика по изготовлению картофельных чипсов под брендом «Vipa» с числом занятых 120 человек. Но ей помогли средства ЕБРР. Они же позволили продукции фабрики выйти на экспортные рынки Албании, Македонии, Греции, Черногории, Хорватии и Германии.[24]

Но, в целом, в правительственных программах развития косовской экономики о промышленности речь практически не заходит. К тому же, промышленность (и особенно металлургия и металлообработка) является довольно энергоемким субъектом (не забываем и о населении, которому также требуются большие объемы электроэнергии). А косовская энергетика сейчас не может предложить достаточно количество электричества (хотя вюгославские времена за счет строительства ТЭЦ Косово-А и Косово-Б, мощностью, соответственно, 790 и 680 МВТ, Косово даже было нетто-экспортером электроэнергии). Причины дефицита электроэнергии имеют технический характер (срок службы генерирующих станций в Югославии ограничивался 30 годами, и уже давно истек), финансовый характер (неплатежи за электроэнергию как физическими, так и юридическими лицами), физический характер (последствия натовских бомбардировок). По данным Н.Поповича, в середине 2000-х годов электроэнергии в Косове вырабатывалось почти в 2,5 раза меньше, чем до натовских бомбардировок Сербии в 1999 году.[25] Конечно, работа по повышению надежности энергоснабжения ведется: так, в 2012 г. была приватизирована распределительная сеть; в Министерстве энергетики и горнодобычи Косова обсуждается предложения Правительства США и МБРР по сооружению новой электростанции и реконструкции старых; рассматриваются возможности подключения к строящимся на Балканах конкурирующим газопроводам[26]; в конце 2013 г. правительство Албании приняло решение о начале строительства в 2014 г. 110-километровой линии электропередач от г.Кукес на северо-востоке Албании до косовского г. Призрен.[27] Но опять-таки, эти проекты — дело будущего.

На сельское хозяйство как фактор экономического роста пока рассчитывать сложно, хотя потенциал развития имеется, поскольку природно-климатические условия Косова довольно благоприятны. Проблема аграрного развития в современных условиях кроется в доминировании мелких участков, ограниченной механизации, нехватке технического опыта. Поэтому оно неэффективно и близко к натуральному. К тому же процентные ставки по кредитам для аграриев, вероятно, самые высокие в регионе, порою превышая 18%, тогда как в соседних Сербии и Албании, соответственно, 5 и 7%.

Приемлемым для всех, хотя возможно и временным, источником развития стали услуги, которые оказываются косоварами[28] в рамках обслуживания лиц с высокими доходами: местной элиты, миротворческого контингента, сотрудников международных организаций. Как никак, на территории Косова продолжают находиться порядка 3-5 тысяч солдат международных сил по поддержанию мира KFOR, а также около 1250 юристов и полицейских в рамках правоохранительной миссии Евросоюза EULEX, не говоря про достаточно большое число международных чиновников. Им требуются финансовые услуги, строительные услуги, юридические услуги, всякого рода развлекательные услуги и т.п. Ориентация на «сервилизацию» экономики видится настолько высокой, что Л.Уберти даже назвал это явление «over-tertiarization».[29] Но возможно, это преувеличение: официальные данные косовской статистики (даже при всех допущениях о ее достоверности) показывают, что доля услуг в ВВП Косова в 2009-2011 гг. лишь немногим превышает 56%, что не так уж много.

За счет чего живет косовская экономика.

Тогда что же остается? Собственно, цель настоящей работы — оценить, имеет ли Косово какие-либо самостоятельные источники экономического роста. И здесь напрашивается вывод, что таковых-то и нет. Весьма вероятно, что на начальных этапах реализации косовского проекта его авторы сделали ставку на модель транзитной экономики. Сущность этой социально-экономической модели в том, что необходимые для развития ресурсы появляются не за счет производства на подконтрольной территории каких-либо товарных ценностей (т.е. не за счет формирования production-based экономики, способной обеспечить занятость для большинства населения), а за счет обслуживания товарных потоков, начальные и конечные пункты которых находятся вне пределов транзитной страны. Естественно, в случае иссякания таких потоков судьба транзитных территорий незавидна. Примеров стремительного угасания транзитных объектов (городов и стран) в случае изменения товарных маршрутов в мировой экономической истории предостаточно (вспомним хотя бы расцвет среднеазиатских территорий в годы расцвета сухопутного Великого шелкового пути, и их упадок после появления массовых морских перевозок). Также естественно, что транзитная модель экономики вовсе не предполагает более менее равномерного распределения занятости и доходов (отсюда, кстати, избыточность трудовых ресурсов в странах с транзитной моделью).

Сложность реализации косовского проекта — в небольшом размере территории. Косово всего лишь в 4 раза больше «новой» Москвы и практически равно площади Московской (в пределах «бетонки») или Парижской агломераций. Поэтому достаточно сложно перенаправить уже имеющиеся товарные потоки со своими отработанными маршрутами именно на территорию Косова, тем более, что исторически Косово никогда не находилось на пересечении каких-либо значимых торговых путей. Правда, многочисленные аргументы силовых ведомств убеждают, что Косово является существенным транзитным элементом азиатско-европейской системы наркотрафика. Глава ФСКН России В.Иванов отмечает, что размер ежегодной прибыли косовской мафии от транзита нарковеществ достигает 3 млрд.евро.[30]

Никоим образом не оспаривая эти утверждения, вместе с тем, хотелось бы выделить два ÂÂ момента, связанные с темой настоящей статьи.

Во-первых: скромный «наркоручеек» через Косово, скорее всего, существовал и раньше, но в «наркопоток» он превратился после начала реализации косовского проекта, когда начались попытки найти стабильные источники поддержания экономического роста косовской территории.

Во-вторых, как и положено для транзитной модели, солидные прибыли, получаемые косовскими посредниками, мало способствуют экономическому развитию Косова, а только процветанию совершенно небольшой группы лиц.

В-третьих, усиливающееся международное неприятие всякого рода аморальных и нелегальных видов торговли заставляет и косовские власти и их покровителей действовать осмотрительнее и искать другие — более приемлемые международным сообществом,- источники развития.

Представляется, что вряд ли у авторов косовского проекта были априори конкретные представления о характере экономической модели подопытной территории, в соответствии с которыми они выстраивали экономическую систему Косова. Скорее всего, эта модель является следствием импровизации, адаптивного реагирования на изменяющиеся условия. Поэтому нынешняя модель косовской экономики обладает чертами и транзитной, и иждивенческой, и генерирующей моделей, соотношение между которыми достаточно подвижно.

Поскольку именования названных моделей являются авторскими, уместно обозначить сущность этих моделей:

• ÂÂ Транзитная модель предполагает, что функционирование экономики страны осуществляется посредством обслуживания ресурсных потоков, проходящих через экономическую территорию страны.
• ÂÂ Иждивенческая модель обеспечивает функционирование экономики страны за счет входящих ресурсных потоков, поддерживающихся неэкономической мотивацией (чувством долга, идеологическими постулатами, соображениями обеспечения безопасности и т.п.).
• ÂÂ Генерирующая модель строится на явном преобладании выходящих ресурсных потоков, поступления от которых и обеспечивают стабильное функционирование национальной экономики.

В 2009 г. серб Н.Попович утверждал, что Косово вне устойчивых связей с Сербией не имеет абсолютно никаких экономических основ для самостоятельного существования.[31] В 2013 г. британский исследователь балканской тематики в Университете Восточной Англии (Бристоль) Дж.Коровиллас уже утверждал обратное: экономика Косово в состоянии функционировать практически в полной независимости от Сербии.[32] Конечно, надо учитывать и национальность этих двух специалистов, каждый из которых имеет свое личное отношение к косовскому проекту. Конечно, надо учитывать, что Н.Попович делал свое заявление практически сразу после самообьявления независимости косоварами, и потому его прогноз был в значительной степени подвержен эмоциям, а Дж.Коровиллас уже ориентировался на практически пятилетний опыт существования Косова и имеющиеся статистические показатели. Но, на взгляд автора, оба специалиста фактически подтвердили, что в конгломерате моделей, на основании которых строится косовская экономика, доминирует иждивенческая модель. Просто каждый из названных специалистов имел в виду различных доноров.

Вообще, если взглянуть на динамику экономического развития Косова (См.Таб.№ 1), то — опираясь только на показатель ВВП, как на все еще общепринятый показатель экономического развития, — она выглядит неплохо, а по мнению Дж.Коровилиласа — даже «относительно впечатляюще». Безусловно, стоит сделать некоторые поправки на то, что получение качественных данных о состоянии косовской экономики, особенно в промышленности и в сфере доходов населения, до сих пор представляет значительную сложность. Поэтому ВВП Косова рассчитывается преимущественно методом по расходам, данные по которым относительно доступны. Кроме того, для косовской статистики характерны частые уточнения макропоказателей. Отсюда и расхождения между данными Косовского агентства по статистике (ASK) и различными международными организациями.

Таблица №1
ВВП Косова

	2001	2002	2003	2004	2005	2006	2007	2008	2009	2010	2011	2012	2013
	По данным ASK (Косовского агентства статистики)
Млрд.евро	…	2,6	…	2,9	3,0	3,1	3,5	3,9	4,0	4,3	4,8	4,9	…
Прирост (%)	…	…	…	…	2,1	3,4	8,3	7,2	3,5	3,2	4,4	2,5	3,1
	По данным EconomyWatch
Млрд.евро	2,9	2,8	3,0	3,1	3,2	3,3	3,5	3,8	3,9	4,0	4,6	4,8	5,1
Прирост (%)	27,7	-1,3	5,2	3,9	3,8	3,4	6,3	6,9	2,9	3,9	5,0	2,5	2,9

Курсивом выделены предварительные данные
Источник: ASK; http://www.economywatch.com/economic-statistics/Kosovo ÂÂ

Относительно стабильный прирост ВВП — даже в 2009 и 2012 гг., когда наблюдалось наиболее тяжелое течение финансового кризиса, — является результатом совокупного действия нескольких факторов: роста внутреннего потребления, роста объемов финансовых услуг для обслуживания переводов косовских мигрантов из-за рубежа, относительной оторванности Косово от мировых финансовых потоков, хождения евро в качестве национальной валюты (и без права ее эмиссии)[33] и др. Однако, вряд ли он свидетельствует о переходе на рельсы устойчивого развития. Ведь Косово по-прежнему остается беднейшей «страной» Европы. По оценкам Всемирного банка 34% населения Косова живут ниже уровня национальной бедности (60 долл. в месяц)[34]К тому же подушевые показатели Косова выглядят значительно хуже аналогичных показателей даже соседних балканских стран. Тот же Всемирный банк отмечает, что для того, чтобы повторить нынешний черногорский показатель ВВП на душу населения, экономика Косова в течение 10 лет должна расти на 12% ежегодно.[35] Вероятно, это заоблачные показатели, вряд ли достижимые: в 2011 г. косовские власти уже ставили амбициозную задачу добиться к 2014 г. среднегодовых темпов экономического роста в 7-8%. Ну, и где они?

Впрочем, даже уровень в 3% надо признать неплохим результатом. За счет чего он был достигнут? Из концепции иждивенческой модели косовской экономики вытекает, что прирост ВВП должен достигаться за счет привлекаемых извне ресурсов — грантов, зарубежной помощи, трансфертов мигрантов, иностранных инвестиций и т.п. В реальности так и происходит, однако следует иметь в виду, что с каждым годом значение безвозвратных трансфертов уменьшается за счет роста возвратных трансфертов (главным образом, кредитов[36]). В какой-то мере можно говорить о замещении иждивенческой модели транзитной.

Рассмотрим основные каналы притока средств в косовскую экономику.

Гранты и иностранная помощь. В 1999-2002 г. международное сообщество предоставило Косово 2,3 млрд.долл.[37] В 2005-2008 гг. Косово получило 1,9 млрд.долл. от 37 стран на проведение реформ, что составило около 50% ВВП. На конференции стран-доноров, организованной Евросоюзом в Брюсселе в 2008 г., было объявлено о меньших суммах: в период 2009-2011 годов страны-доноры намеревались собрать уже 1,6 млрд.долл.[38], т.е. примерно по 0,5 млрд.долл. в год. Данные за 2011-2013 гг. показывают, что ежегодное поступление грантов немногим превышает 250 млн.долл. (это уже 5-10% ВВП). Совсем небольшая часть этих средств (30-60 млн.долл.) поступает непосредственно в бюджет Косова, а подавляющая часть — в виде технического содействия в реализации различных проектов.

Косвенным подтверждением снижения международной помощи Косово является сокращение бюджета ООН для Косово: если в 2007 г. он составлял 150 млн.евро, в 2013 г. — уже только 35 млн.евро. Конечно, это не помощь напрямую, но часть этих средств поступала в косовскую экономику в виде платы за различные услуги.

Сокращение объемов предоставления международной помощи обычно связывают с мировым финансовым кризисом, но следует учитывать и другие причины, например, низкую отдачу от предоставления помощи. По крайней мере, Европейская счетная палата заявляет о низкой эффективности европейской помощи Косово, которое к тому же является самым большим получателем помощи ЕС в мире в пересчете на душу населения.[39]

Трансферты. Традиционно считается, что переводы средств от косовских албанцев, живущих за рубежом, являются чуть ли главным источником финансов, без которого экономика современного Косова не смогла бы существовать. Более пристальное ознакомление с цифрами показывает, что это не совсем так.

Безусловно, с учетом тяжелой социально-экономической ситуации в Косово, каждая семья стремится, чтобы хотя бы один ее член работал за границей. Проведенное в 2012 г. исследование трансфертов мигрантов — кстати, проведенное на средства ПРООН и МИД Финляндии, — показало, что 43% граждан Косово имели близких родственников, живущих за границей. В результате 22,4% косовских семей — каждая пятая, — получали переводы из-за границы от родственников.[40]

Однако, методология вышеназванного исследования состояла в том, что к трансфертам относили не только потоки денежных средств (как наличных, так переводимых с использованием различных финансовых учреждений; соотношение между этими категориями- примерно 40:60), но и трансферты в виде товаров и услуг (одежда, автомобили, оплата обучения, приобретение земли и недвижимости, и др.), а также расходы мигрантов во время их пребывания в Косово (поскольку 2/3 мигрантов появляются на родине 3-4 раза в год.[41] Также надо учитывать, что источником учитываемых трансфертов выступает особая категория — «косовская диаспора», к которой косовское законодательство относит только легальных мигрантов[42], родившихся в Косово и имеющих тесные семейные и экономические связи в Косово. По сути, применяется принцип одного поколения: родившиеся за рубежом косовары уже не относятся к Диаспоре, что оказывает некоторое понижательное воздействие на статистику трансфертов (не случайно, данные ЦБ Косово дают более высокие показатели трансфертов).

С учетом вышеотмеченного, динамика поступления трансфертов от косовско-албанской диаспоры выглядит следующим образом: по результатам исследования — в 2007 г. — 370 млн.евро, 2010 г. — 445 млн.евро, 2011 г. — 372 млн.евро, 2012 г. — 457 млн.евро;[43] по данным ЦБ Косова — в 2007 г. — 619 млн.евро, 2010 г. — 592 млн.евро, 2011 г. — 583 млн.евро, 2012 г. — 605 млн.евро, 2013 г. — 620 млн.евро.[44] Как видно, имеются определенные расхождения по объемам, но динамика схожая.

Если «взвешивать» эти цифры по отношению к ВВП, то в 2010-2012 г. они находились в пределах 9-11%, но с тенденцией к снижению. Этот уровень не является чем-то из ряда вон выходящим: в Таджикистане на трансферты приходится около 50% ВВП, а в Албании — 7-8%.

Однако, поступающие трансферты оказывают разнонаправленное влияние на многие макроэкономические показатели. Положительный эффект трансфертов заключается в росте благосостояния домохозяйств, активизации внутреннего спроса, росте банковских депозитов, снижении бюджетной нагрузки[45]. Отрицательный эффект проявляется в давлении на рост внутренних цен (прежде всего на продовольственные и импортные товары), дестимулировании занятости. Совокупное воздействие этих эффектов определить сложно, поскольку среди экономистов существуют разногласия в отношении того, что считать негативным или позитивным эффектом. Например, часто раздаются сетования на то, что большинство трансфертов тратятся на приобретение импортных товаров, а не на инвестиции в местную экономику (по оценкам, на эти цели тратится лишь 3% трансфертов).[46] Действительно, как минимум половина полученных трансфертов тратится на потребление, но эти расходы увеличивают налоговые поступления в бюджет (в том числе за счет роста таможенных платежей и сборов с импортных товаров[47]).

Видимым следствием трансфертов является экспансия косоваров в Сербию. По сербским данным, расчет число заявок на регистрацию проживания в центральной Сербии от граждан, зарегистрированных в Косово. Например, в последние 2-3 года каждый месяц подается около 50 прошений о проживании на территории общины Медиана в Нише.
Причиной вряд ли является стремление косоваров уехать из Косово из-за неблагоприятного экономического положения. Возможно, часть населения, по каким-то причинам не вписавшаяся в создаваемую в Косово систему, действительно готова это сделать, но это мало коррелирует с тем, что за недвижимость в Сербии переселенцы из Косово, как правило, дают цену выше рыночной. Поэтому переезжают скорее всего достаточно обеспеченные косовары (в том числе получатели трансфертов), либо те, кто выдает себя за них (мафиози и агенты спецслужб).

Для того, чтобы избежать возможных проблем с налоговыми, регистрационными и антитеррористическими органами, используется схема «займы под залог». Ее суть состоит в следующем: косовары дают сербам деньги на покупку определенной квартиры в Нише (естественно с учетом премии за «сотрудничество», доходящей до нескольких тысяч евро); серб покупает на албанские деньги квартиру и оформляет ее на свое имя; после регистрации договора о купле-продаже в соответствующих органах подписывается соглашение, из которого выясняется, косовар выдает сербу в долг сумму, равную стоимости квартиры, а в качестве залога выступает эта самая недвижимость. «Естественно» в обозначенный в соглашении срок оказывается, что у серба «нет денег» для возврата долга, и косовский албанец становится законным хозяином квартиры.[48]

ПИИ.

Общеизвестный смысл привлечения иностранных инвестиций состоит в том, чтобы с их помощью усовершенствовать технические и технологические процессы и повысить конкурентоспособность выпускаемой продукции на мировом и европейском рынке. В 2005 г. косовские власти приняли закон «Об иностранных инвестициях» и создали специальное ведомство, отвечающее за привлечение иностранный инвестиций — Investment Promotion Agency of Kosovo (IPAK) с дополнительным офисом в Вене.
Для стимулирования потока ПИИ и предотвращения коррупции косовские власти смягчают законодательство и сокращают почти половину требующихся для открытия новых фирм необходимых лицензий.

В целом, ПИИ в Косово идут, хотя и не столь активно (см. Таб.№2).

Таблица №2
Нетто-приток ПИИ в Косово

	2007	2008	2009	2010	2011	2012
Млн.долл. (по данным МБРР)	603	546	408	486	546	293
Млн.евро (по данным МВФ)	440	336	285	366	395	423
% от ВВП	12,2	9,5	7,3	8,7	8,5	8,6

Источник: World Bank; IMF Country Report

Около половины накопленных инвестиций сконцентрированы в строительстве и тесно связанном с ним секторе недвижимости, примерно по 11-12% приходятся на финансовый сектор и промышленность. Основные инвестиции поступают из стран ЕС (Германии, Великобритании, Австрии, Словении), а также из Албании и Турции.[49]

Вместе с тем, величина ПИИ недостаточна для достижения желаемого масштаба притока технологий и ноу-хау, а также для существенного вклада в обеспечение занятости.

Причинами недостаточных масштабов ПИИ являются новизна Косово как объекта инвестирования, противоречивый имидж Косова, перебои с подачей электричества, нестыковки государственного регулирования, неструктурированный рынок труда, неустоявшийся инвестиционный климат и т.д. Однако, главными проблемами иностранных инвесторов являются неурегулированность отношений собственности на многие объекты потенциальных инвестиций и коррупция.

Коррупционные скандалы с высокопоставленными чиновниками привели к тому, что ряд инвестиционных сделок (например, Гранд-Отель в Приштине, косовская телекоммуникационная компания PTK) был приостановлен. Весьма вероятно, что некоторые из членов правительства Х.Тачи сознательно препятствуют притоку инвесторов в целях недопущения конкуренции в контролируемых ими областях. Поэтому в Косово в среде чиновников существует «культура безнаказанности», корни которой уходят в недалекое прошлое, когда УЧК «боролась» за независимость и представители которой в счет «былых заслуг» сейчас занимают руководящие посты.
Другое серьезное препятствие (особенно для щепетильных инвесторов) состоит в отсутствии юридического урегулирования нарушенных прав собственности и возврата незаконно экспроприированных в ходе движения за независимость сербских предприятий, земельных угодий, объектов социальной инфраструктуры и жилого фонда. По официальным сербским оценкам, общая стоимость экспроприированной недвижимости составляет около 220 млрд. долл., в том числе 4 млрд. — частное имущество 30 тыс. сербских семей, изгнанных из края.

Попытки сербов заставить косовские власти выплатить компенсацию за экспроприированное имущество успехом не увенчались. Более того: косовские власти, пользуясь международным заступничеством, «сохранили» за Сербией обязанность погашать долги этих предприятий перед международными финансовыми организациями. В частности, только в период с 2002 по сентябрь 2007 года сумма этих выплат составила 214,8 млн. долл. И лишь недавно Косово начало обслуживать свою долю бывшего югославского долга.

Для того, чтобы получить выгоду от доставшихся косоварам предприятий (в большинстве своем не работавших), их надо было приватизировать.[50] Главное препятствие на этом пути — юридически оформленная сербская собственность большинства предприятий. Чтобы избежать сложных вопросов собственности или требований кредиторов в начале 2000-х годов с международной помощью была разработана схема перевода компаний в частный сектор с помощью 10-летнего лизинга. Но этот процесс оказался громоздким и сложным, и было расценен как несвоевременный.

Более активная приватизация началась в 2002 г. после создания Косовского Трастового агентства (КТА), которое после объявления независимости было преобразовано в Агентство по Приватизации Косово (ПАК). Основной метод приватизации — продажи на аукционе (кстати, этот метод во всех пост-югославских странах не был в почете). Приватизация несколько раз приостанавливалась (в течение четвертого квартала 2003 и 2004 году, а затем в течение 2008 года), ее пик пришелся 2005-2007 гг. К 2012 г. приватизировано 590 предприятий (по местной терминологии — SOE, т.е. socially-owned enterprise). Большинство приватизированных предприятий действует в аграрном секторе (21,3%) и в торговле (11,5%). Совокупные доходы от продажи приватизированных активов составили 608 млн.евро (около 15% ВВП). Однако большая часть этих доходов содержатся на счетах условного депонирования (escrow account), поэтому по сути заморожены и выведены из хозяйственного оборота.

В настоящее время процесс приватизации в Косово формально находится в завершающей стадии, поскольку осталось около 10% предприятий, подлежащих приватизации. Вместе с тем, низкая эффективность приватизированных предприятий породило негативное отношение косоваров к этому процессу. Для того, чтобы повлиять на общественное мнение, ПАК даже издает специальные пресс-релизы с говорящим названием ”Privatisation success stories”, но их объем ограничивается одной-двумя страницами.

Таким образом, более менее стабильные поступления средств в экономику Косова обеспечивают по сути только три источника: международные гранты и помощь, трансферты мигрантов и иностранные инвестиции. В совокупности они составляют порядка 25-30% ВВП Косова. Оставляя в стороне вопрос о том, много это или мало, отметим главную характеристику этих ресурсных потоков: источник их наполнения находится вне Косова.

Это обстоятельство может по разному трактоваться участниками косовского «проекта»: инициаторы проекта рассматривают его как некоторую гарантию выполнения их воли исполнителями проекта (видимо, косовскими властями), те, в свою очередь, считают его признаком уязвимости, если вдруг инициаторы проекта по какой-то причине захотят прекратить его. Впрочем, вряд ли можно предполагать отсутствие связи между первыми и вторыми (тем более, что исполнители проекта и были созданы инициаторами проекта для его реализации).

Внешняя торговля.

Определенной подстраховкой от риска прекращения проекта (одними — из опасения, что Косово превратится во Франкенштейна, другими — из необходимости обеспечить внутренние источники экономического развития) является стимулирование экспорта. Однако, задача осложняется тем, что экспорт следует увеличить не на несколько десятков процентов, а разы.

Официальные данные статистики внешней торговли Косово, ведущейся с 2001 г., показывают хронический и огромный дисбаланс внешнеторговых потоков — коэффициент покрытия импорта экспортом только с 2007 г. стал превышать 10% (а до этого он колебался в пределах 5%). По сути, это означает, что косовский экспорт составляет 1/8-1/10 от объемов импорта. При этом абсолютная величина экспорта в 2012 г. составляла 270 тыс.евро, а импорта — 2,5 млн.евро.

Товарная структура косовского экспорта сильно сконцентрирована: почти половина экспортных поставок приходятся на одну товарную группу — «обработанные изделия». Добавление второй по значимости товарной группы — «минеральное сырье», — доводит степень концентрации почти до ¾. Более менее реальной перспективой изменения такой структуры может быть развитие аграрного экспорта с акцентом на экологичность косовской агропродукции.[51]

Товарная структура импорта значительно менее концентрирована: примерно по 16-20% приходятся на несколько товарных групп — «минеральное сырье», продукция аграрного сектора (живые животные, продовольственные товары, напитки, животные масла), «машины и оборудование» и «транспортные средства», а также группа «химическая продукция».

Рассмотрение географической структуры отдельно по экспорту и импорту не имеет большого смысла из-за огромной разбалансированности поставок. Так, если безусловным лидером экспорта из Косово в 2011 г. выступала Италия (более 25%), то во внешнеторговом обороте ее доля «всего» лишь 8,5%. Зато Сербия, которая в косовском экспорте имела «скромные» 2,3%, во внешнеторговом обороте занимает уже «солидные» 9,7%.

В целом, перечень основных внешнеторговых партнеров Косово достаточно стабилен: в группе лидеров однозначно находятся Македония и Германия, группу ближайших «преследователей» формируют Сербия и Италия, затем следуют Турция и Китай. «Дружественная» Албания имеет высокий вес только в косовском экспорте.

Вместе с тем, сохраняющееся непризнание Косово со стороны ряда государств, в том числе соседствующих, негативно сказывается на внешнеторговой деятельности. Так, например, даже в рамках ЦЕФТА (куда Косово от имени UNMIK вступило в 2006 г.) Сербия и Босния до 2011 гг. отказывались признавать косовские таможенные печати и распространять сниженные тарифы на косовские товары в рамках ЦЕФТА, но затем восстановили торговлю с Косово.

Впрочем, не все гладко и в отношениях косовских властей с признавшими Косово государствами. Например, 1 июля 2013 г. македонские власти в целях поддержки своих производителей ввели запретительные меры на импорт пшеницы и муки. Спустя три месяца Скопье снова разрешило импорт зерна, но оставило запретительные меры в отношении муки.

Косовские власти остались недовольны этим решением, и в качестве контрмеры практически сразу же ввели эмбарго на импорт муки, зерна и других македонских сельхозпродуктов, а также алкоголя, табака и сигарет. В результате началась торговая война между Косово и Македонией: Скопье в ночь на 8 сентября в одностороннем порядке ввел для косоваров новые пошлины: физическим лицам с паспортами Косово въезд в Македонию стал стоить 2 евро, въезд легкового автомобиля — 5 евро, въезд автобуса или большегрузного автомобиля — 10 евро. Такие налоги привели к массовому недовольству граждан и образованию длинных очередей на границе Македонии с Косово, а косовские власти решились на полный запрет импорта из Македонии.[52]

Параллельно с этим была временно отложена отмена транспортного пограничного сбора в размере 50-100 евро на поставки товаров из Македонии, Черногории и Сербии (хотя все названные государства подобные сборы с косовских товаров не взимают). Суть конфликта в том, что транспортные средства с косовскими номерами не признаются зарубежными странами (кроме Албании), и поэтому косовские экспортеры в другие страны вынуждены нанимать перевозчиков из третьих стран, что ведет к повышению их расходов. В качестве меры, выравнивающей условия всех транспортных компаний, было избрано сохранение взимания транспортного пограничного сбора. Взимание этого сбора также повышает издержки для иностранных перевозчиков, но вопрос урегулирования этой проблемы упирается в позиции стран, признавших или не признавших Косово. Так, сербская позиция состоит в следующем: «если мы примем ответные меры, это будет означать, что мы признаем Косово как суверенное государство.»[53] Македонцы же считают, что принцип взаимности должен действовать: раз Македония на взимает такой сбор, то и Косово не должно так делать.

Создается впечатление, что авторы косовского «проекта» нашли еще один инструмент, увеличивающий шансы на рост международного признания Косова. Ведь в этом же ключе действует и введенный с 1 июля 2013 года визовый режим для граждан ряда стран. Официальный мотив его введения — защита от нелегальной миграции и торговли людьми. Но в перечень визовых стран попали практически все государства, до сих пор не признавшие независимость Косово.[54] Поэтому, если вдруг они введут ответные меры, то косовары будут расценивать это как признание Косова де-факто.

Таким образом, вышеизложенное позволяет сделать следующие выводы:
Реальное осуществление косовского проекта «стейтбилдинга» в целом нельзя назвать неосуществимым. Но условием его успешного завершения является постоянная ресурсная подпитка. В настоящее время большинство ресурсов, необходимых для экономического развития Косова, поступают извне. Однако, рассчитывать на долгосрочный характер такой подпитки не приходится. Имеющаяся в Косово собственная ресурсная база (понимаемая максимально широко — от природных ресурсов до человеческого капитала) малопригодна для выгодной продажи на рыночных условиях, а ее развитие требует избыточных инвестиций. Кроме того, значимым фактором нормального (не-экстремального) функционирования косовской экономики является нормализация отношений с соседними государствами (а это по сути, также внешний фактор).

---

1. Термин позаимствован автором у: Акофф Р., Эмери Ф. О целеустремленных системах. М.: Изд-во ЛКИ, 2008.- 272 с.
2. Федоров В., генеральный директор ВЦИОМ. Из интервью журналу «Эксперт» (России нужен кураж // Эксперт.- 2013.- № 48)
3. Весьма подробная информация о о концепции «statebuilding» применительно к Косову содержится в работе Knudsen R.A. Privatization in Kosovo: The International Project 1999-2008 / Norwegian Institute of International Affairs, 2010
4. Пономарева Е.Г. Проект «Косово» и большая политика // Ежеквартальное научное приложение журнала «Мир и политика».- 2013.- № 7.- сс.92-111
5. Гуськова Е.Ю. Сербия по вопросу Косова: правом против силы / «Голос России. 2010. 9 сент. Режим доступа: http://rus.ruvr.ru/2010/09/09/19618998.html
6. Фонд Федерации по кредитованию недостаточно развитых республик и края Косово — фонд денежных средств для преодоления значительного экономического и культурного неравенства между республиками Югославии. В соответствии со специально принятым законом в 70-х годах ХХ в. развитые республики — Словения, Хорватия и Сербия — отчисляли 2% своего общественного продукта этот Фонд. Однако, с начала 80-х годов величина отчислений снизилась до 0,8%, а затем и вообще прекратились.
7. http://polpred.com/?ns=1&ns_id=95117 (вывешено на сайт 18 февраля 2008 г.)
8. Марковић М. Проблем Косова // Српско питање. — Београд: Политика, 1991. — С. 207-223. (с.214)_
9. Шеснаеста седница Централног комитета СКЈ: Косово одређује будућност СФРЈ // Комунист. — Београд, 1988. — 5. август. — Г. 46, бр. 1633. — С. 6.
10. Pettifer J. Kosovo Economy & Society After 1945 — Some Observations // Conflict Studies Research Centre, 2002
11. Социалистическая Федеративная Республика Югославия. — М.: Наука, 1985. — 320 с. (с.170)
12. Гуськова Е.Ю. Албанское сецессионистское движение в Косове / Албанский фактор кризиса на Балканах. — М.: ИНИОН, 2003. — СC. 7-53.
13. В 70-е 80-е годы Косово по темпам рождаемости занимало первое место и в Югославии, и в Европе.
14. Эффективность капиталовложений в Косове была в 2 раза ниже, чем в целом по стране.
15. Характерный образ: «…в Словении часто можно было слышать, что в Югославии якобы работают одни словенцы и они обеспечивают все остальные народы». См.: Тягуненко Л.В. Союзная Республика Югославия на рубеже XXI века. Природа югославского кризиса // Новая и новейшая история.- 2001
16. К настоящему времени скромное железнодорожное сообщение Косово имеет только с Македонией, а через нее и с Грецией. Собственный железнодорожный парк насчитывает 12 локомотивов и 17 вагонов (из которых 16 — пассажирские).
17. Адем Яшари — национальный «герой» Республики Косово и Албании, один из создателей, идеологов и видных полевых командиров Армии освобождения Косово.
18. http://www.wsws.org/ru/2002/jul2002/trep-j26.shtml (вывешено на сайт 26 июля 2002 г.)
19. http://www.slobodan-memoria.narod.ru/st/kosovo56.htm
20. http://polpred.com/?ns=1&ns_id=95117 (вывешено на сайт 18 февраля 2008 г.)
21. Ferronikeli(г.Дренас): основана в 1984 г. как горно-добывающий и металлургический комплекс с целью экспорта ферроникеля. В 90-е годы производил 6,8 тыс.т. Никеля (в слиткахферроникеля), но в 1998 г. был останвлен. В 2006 г. после прихода зарегистрированной в Великобритании компании British Alferon и ее 33 млн.евро возобновил деятельность. Компания владеет тремя шахтами открытой добычи: Dushkaja (обьем запасов 6,2 млн.т); Suka (0,8 млн.т) и Gllavica (6,8 млн.т).
22. Kosova Steel Group: (бывшая Zastava — Ramiz Sadiku; г. Печ) существует с 1964, один из крупнейших продуцентов автозапчастей в ЮВЕ. В 2006 г. после неудачной попытки болгар было приватизировано американским бизнесменом косовско-албанского происхождения Флорином Красничи. В настоящее время развертывает амбициозную программу превращения в лидера металлообработки не только в Косове, но и в регионе.
23. Llamkos GalvaSteel (г. Vushtrri-Вучитирн): металлообрабатывающий завод; приватизирован в 2011 г. группой Core Group с эмиратскими корнями с целью снижения зависимости от импорта цинка из Болгарии и Турции.
24. http://www.svoboda.org/content/article/24904313.html (вывешено на сайт 17 февраля 2013 г.)
25. Попович Н. Откровенно об экономике Косово и Метохии. М.: Известия, 2009
26. Судя по всему, косовские власти рассчитывают на ТрансАдриатический трубопровод (TAP). Вероятно, это обусловлено в том числе и желанием поступать в пику сербам, которые разрешили Газпрому — без консультаций с косовскими властями (мол, еще чего!), — одну из ветвей газопровода «Южный поток» направить в Косово. Источник: http://www.ej.by/news/world/2013/11/11/gazprom_dobralsya_do_kosovo.html
27. http://www.ukrinform.ua/rus/news/albaniya_postroit_lep_do_kosovo_1588347 (вывешено на сайт 25 декабря 2013 г.)
28. Этноним «косовар» чаще всего используется для обозначения косовских албанцев. В настоящей статье автор также использует его именно к этом контексте. Правда, для обозначения косовских сербов британский балканист Дж.Коровиллас предложил использовать этноним «косовац» (kosovac), а все население Косово именовать «косованами» (kosovan). В целом эта идея автору также представляется здравой, но не известно, насколько она приживется.
29. Uberti Luca. From State Industry to “Enclave”? Kosovo’s Mining and Metals Sector in Industrial Policy Perspective // American Univercity in Kosovo. CENR WORKING PAPER.- 2013.- № 2
30. http://www.baltinfo.ru/2011/08/23/Pribyl-Kosovo-ot-narkotrafika-v-2-raza-prevyshaet-byudzhet-territorii-strany---FSKN-224526 (вывешено на сайт 23 августа 2011 г.)
31. Попович Н. Указ.соч.
32. Korovilas James. Kosovo «s Economy // Электронный журнал Academic Forsights.-. - 2013.- № 9 (September-December) [Текст] http://www.academic-foresights.com/Kosovo «s_Economy.html
33. Евро стало национальный валютной Косово во-первых, потому, что традиционно на территории Югославии имела неформальное хождение немецкая марка, а не доллар или какая другая валюта, и во-вторых, потому что евро использовало UNMIK (United Nations Interim Administration Mission in Kosovo). Сербский динар используется только на территориях, населенных сербами. Такой шаг обеспечивает Косово финансовую стабильность и минимальную инфляцию (а в 2009 г. власти даже отчитались о дефляции!), и в какой-то мере стимулирует международную торговлю и приток иностранных инвестиций.
34. World Bank, 2012 World Development Indicators.
35. World Bank, Poverty Reduction and Economic Management Unit, Kosovo Unlocking Growth Potential: Strategies, Policies, Actions; A Country Economic Memorandum, April 2010.
36. Это приводит к быстрому росту внешнего долга Косова: в 2010 г. он составляет 1,2 млрд.евро (35% от ВВП), в 2012 г. — 1,5 млрд.евро (30% ВВП).
37. http://www.ntv.ru/novosti/6135/
38. http://lenta.ru/news/2008/07/10/kosovo/ (вывешено на сайт 10 июля 2008 г.)
39. http://euplus.info/2012-10-30/evropejskaya-pomoshh-kosovo-nedostatochno-e-ffektivna/ (вывешено на сайт 30 октября 2012 г.)
40. Study on Remittance in Kosovo / Kosovo Agency of Statistics Department of Social Statistics.- 2013.
41. Study on Remittance in Kosovo / Kosovo Agency of Statistics Department of Social Statistics.- 2013.
42. Кстати, любой гражданин Косово может иметь зарубежных гражданств столько, сколько сможет получить.
43. Study on Remittance in Kosovo / Kosovo Agency of Statistics Department of Social Statistics.- 2013.
44. http://www.bqk-kos.org
45. В данном случае, получаемые из-за рубежа трансферы уменьшают остроту необходимости властей повышать заработной платы в гос.секторе (на выплату которой уходит 27% расходов госбюджета) и тем самым увеличивать расходы на гос.инвестиции (около 40% всех госрасходов).
46. http://www.svoboda.org/content/article/24904313.html (вывешено на сайт 17 февраля 2013 г.)
47. Доля налоговых поступлений в доходной части бюджета высока и постоянно увеличивается: в 2010 г. — 75%, в 2014 г. планируется — 85%. В структуре налоговых поступлений — примерно ¾ приходятся на таможенные пошлины (имеют постоянную ставку в 10% для любых импортных товаров) и пограничные сборы. Внутренние налоги большой роли в наполнении бюджета не играют, тем более, что ставки основных налогов являются, пожалуй, действительно самыми низкими ставки не только в ЮВЕ, но и в Европе вообще: Personal Income Tax — прогрессивный, от 0 до 10-20%; НДС — 16%; Corporate Income Tax 10%; Отчисления работодателей на соцстрах — 5% фонда заработной платы.
48. Например, только в г.Ниш за последние годы они стали владельцами около 300 квартир.
49. Причем, турецкие инвесторы активно используют мотив «общности истории и культуры балканского и турецкого народов».
50. С формальной точки зрения приватизация в Косово началась еще в 1989 г., в югославские времена, после принятия закона СФРЮ о приватизации. Но тогда ее объектами стали крайне небольшие предприятия. В последующее десятилетие приватизация по известным причинам продолжения не получила.
51. Примерно по такому же пути идет и Албания, практически не применяющая химические удобрения.
52. http://ria.ru/economy/20130909/961794476.html#ixzz2owO1OfnQ (вывешено на сайт 9 сентября 2013 г.)
53. www.setimes.com/cocoon/setimes/xhtml/en_GB/features/setimes/features/2013/07/08/feature-01
54. Например, Украина, Белоруссия, Молдавия, Казахстан, Иран, Куба, Индия, Индонезия и др. Был также и Китай, но спустя полгода его вывели из этого перечня. Также в списке и признавшие Косово Египет и Пакистан.