Китайская помощь развитию: официальные и истинные цели

Д.Б.Калашников, к.э.н., доцент кафедры мировой экономики МГИМО МИД России

Китай стал одним из крупнейших доноров помощи развитию. При этом Китай не публикует официальных системных данных об объемах, направлениях, условиях своей помощи, ограничиваясь декларациями о взаимной выгоде получения помощи странами-участницами его Инициативы Пояса и Пути (ИПП). Это порождает множество обвинений в экспансии и неоколониализме. Поэтому в настоящей работе на основе анализа стратегических задач развития китайского общества выявлены национальные экономические интересы современного Китая. А также задачи его внешнеэкономической политики и место помощи развитию странам Юга в ней.

Показано, что в Китае началась активная фаза постиндустриализации его экономики, что требует изменения модели участия Китая в международном разделении труда. Развитые страны Запада видят в Китае конкурента и противодействуют его продвижению в подконтрольных им ГЦС. Поэтому для постиндустриализации Китая требуется создание собственных ГЦС, а также новых рынков сбыта своей высокотехнологичной продукции и производственных площадок для выноса операций с низкой добавленной стоимостью в странах Юга. Эта стратегия и составляет основу Инициативы Пояса и Пути. ИПП является более инклюзивным вариантом глобализации, так как сначала должна заработать практически с нуля создаваемая Китаем индустриальная экономика наименее развитых стран, что приведет к росту доходов населения этих стран, и только после этого Китай сможет получить свои дивиденды. При этом помощь и льготные кредиты Китая странам Юга можно рассматривать как инвестиции в его собственную экономику, которая вышла за пределы национальных границ.

Определены основные формы, виды, механизмы, направления китайской помощи развитию, а также варианты оценки по данным ОЭСР и неофициальных источников. Раскрыты проблемы и перспективы участия Китая в содействии международному развитию.

Ключевые слова: иностранная помощь, национальные интересы, официальная помощь развитию, сотрудничество Юг-Юг, система мирового хозяйства, Африка, Китай, «Один пояс, один путь», Инициатива Пояса и Пути.

CHINESE DEVELOPMENT ASSISTANCE: OFFICIAL AND TRUE GOALS

D.B.Kalashnikov, Ph.D in Economics, Associated Professor, Department of World Economy, MGIMO.

China has become one of the largest donors of development aid. At the same time, China does not publish official data on the volumes, directions, conditions of its assistance, limiting itself to declarations on the mutual benefit of receiving assistance by the countries participating in its Belt and Road Initiative (BRI). This gives rise to many accusations of expansion and neo-colonialism. Therefore, in this work, based on the analysis of the strategic objectives of the development of Chinese society, the national interests of modern China are identified. As well as the tasks of its foreign economic policy and the place of development assistance to the countries of the South in it.

It is shown that an active phase of the post-industrialization of its economy has begun in China, which requires a change in the model of China's participation in the international division of labor. The developed countries of the West see China as a competitor and oppose its advancement in the GVCs under their control. Therefore, the post-industrialization of China requires the creation of its own GVCs, as well as new sales markets for its high-tech products and production sites to move operations with low added value to the countries of the South. This strategy forms the basis of the Belt and Road Initiative. The BRI is a more inclusive version of globalization, since the industrial economy of the least developed countries created by China must first start working from scratch, which will lead to an increase in the incomes of the population of these countries, and only after that China will be able to receive its dividends. At the same time, China's aid and concessional loans to the countries of the South can be viewed as investments in its own economy, which has gone beyond national borders.

The main forms, types, mechanisms, directions of Chinese development assistance, as well as assessment options based on OECD data and unofficial sources, have been determined. The problems and prospects of China's participation in the development assistance are revealed.

Keywords: foreign aid, national interests, official development assistance, South-South cooperation, system of world economy, Africa, China, Belt and Road Initiative.

Официально декларируемые цели и принципы участия Китая в СМР

В 1964 г. премьер-министр Китая Чжоу Эньлай сформулировал восемь основополагающих Принципов экономической помощи зарубежным странам[1], которых Китай придерживается и в настоящее время:

1. Принцип равенства и взаимной выгоды, Китай никогда не рассматривает помощь как одностороннюю милостыню, а только как нечто взаимное.

2. Китайское правительство уважает суверенитет стран-получателей и никогда не ставит никаких условий.

3. Китай предоставляет экономическую помощь в форме беспроцентных займов или займов под низкие проценты.

4. Цель китайского правительства не в том, чтобы поставить страны-получатели в зависимость от Китая, а в том, чтобы помочь им встать на путь самообеспечения и независимого экономического развития.

5. Помочь странам-получателям завершить проекты, которые требуют меньше инвестиций, но дают более быстрые результаты, чтобы последние могли увеличить свой доход.

6. Правительство Китая предоставляет оборудование и материалы высокого качества китайского производства.

7. Предоставляя техническую помощь, следить за тем, чтобы персонал страны-получателя полностью овладел технологией.

8. Эксперты, посланные Китаем для помощи в строительстве в странах-получателях, будут иметь такие же условия проживания, как и специалисты страны-получателя.

В ходе реформ, начатых в 1978 году, Китай достиг впечатляющих результатов экономического развития, и пропорционально увеличил масштабы помощи странам Юга. В 2012 г. на 18 Всекитайском съезде Коммунистической партии Китая председатель КНР Си Цзиньпин предложил концепцию Сообщества единой судьбы человечества и Инициативу Пояса и Пути (ИПП), которые стали лейтмотивом развития внешнеэкономических связей и СМР Китая. Считается, что с этого момента Китай вступил в новую эру, заявил о своих глобальных интересах и обязанностях содействия глобальному развитию на основе принципов дружбы, искренности, взаимной выгоды и инклюзивности. Объективной основой этих проектов называется китайская культура и характер, традиционно уважающие принципы добрососедства, сотрудничества, взаимопомощи и гармонии в отношениях со всеми странами, которые сегодня являются членами «глобальной деревни с общим будущим», готовность поделиться своим успешным опытом, чтобы ускорить развитие и принести пользу большему количеству стран и народов.

Стабильность и процветание в мире не могут быть достигнуты, если развивающиеся страны не смогут добиться прогресса. Помогая странам сократить бедность и улучшить жизнь своих людей, Китай вместе с ними работает над сокращением разрыва между Севером и Югом, установлением новой модели международных отношений, основанной на взаимном уважении, равенстве, справедливости и взаимовыгодном сотрудничестве. В центре внимания сотрудничество Юг-Юг, так как, несмотря на огромные достижения, Китай по-прежнему остается крупнейшей развивающейся экономикой мира.

Принципы международного сотрудничества Китая в области развития заключаются в следующем[2]:

- Уважать друг друга как равных. Китай всегда поддерживает сотрудничество в целях развития на основе пяти принципов мирного сосуществования, утверждает, что все страны, независимо от размера, силы и богатства, являются равноправными членами международного сообщества. Ни одна страна не должна вмешиваться в их усилия по поиску пути развития, отвечающего их собственным национальным условиям, вмешиваться в их внутренние дела, навязывать им свою волю, навязывать политические ограничения или преследовать политические интересы.

- Делать все возможное, чтобы помочь. Китай в полной мере использует свои сравнительные преимущества и выполняет международные обязанности, совместимые с его национальной мощью. В рамках сотрудничества Юг-Юг он оказывает максимально возможную помощь другим развивающимся странам. Китай уважает мнения других развивающихся стран и определяет проекты сотрудничества на основе дружеских консультаций и взаимного согласия. Он не запускает проекты, противоречащие уровню развития и потребностям партнеров.

- Ориентация на развитие и улучшение жизни людей. Китай делает упор на согласование планов и стратегий со странами-партнерами и отвечает на приоритетные потребности развивающихся стран в социальном и экономическом прогрессе. Стремясь улучшить благосостояние людей и предоставить им ощутимые выгоды, он увеличивает инвестиции в борьбу с нищетой, помощь при стихийных бедствиях, образование, здравоохранение, сельское хозяйство, занятость, защиту окружающей среды и реагирование на изменение климата, а также активно участвует в операциях по оказанию чрезвычайной гуманитарной помощи.

- Предоставление средств для самостоятельного развития. В полной мере учитывая ресурсы, уровень развития и потребности стран-реципиентов, Китай безоговорочно делится с ними своим опытом и технологиями и готовит для них местные таланты и технических специалистов, чтобы дать им возможность использовать свой собственный потенциал для диверсификации и независимости экономики, устойчивого развития.

- Китай уделяет приоритетное внимание реализации и надзору для обеспечения качества проектов. Для поддержания репутации и доверия к проектам китайской помощи и повышения их общей эффективности Китай обеспечивает последующую техническую поддержку и способствует интеграции инвестиций, строительства и эксплуатации, помогает странам повышать квалификацию своего персонала. Китай ищет решения путем двусторонних консультаций со странами, испытывающими трудности с выплатой долга, и помогает странам с низким уровнем дохода достичь приемлемого уровня долга.

Периодизация участия Китая в СМР

В отечественной научной литературе чаще подчеркивается политическая мотивация китайской помощи развитию. Так, с 1950-х гг. КНР использовала СМР как инструмент внешней политики, практически покупала международное признание развивающихся стран, добивалась разрыва дипломатических отношений реципиентов с Тайванем, воздействовала на результаты их голосования по получению членства в международных организациях вместо Тайваня. Доказано, что Китай также активно использует помощь развитию для приобретения поддержки по вопросам территориальных споров в Южно-Китайском море и недопущения включения Германии и Японии в состав постоянных членов Совбеза ООН.

При этом первые шаги делались при поддержке СССР, а последующие – как противодействие «советскому ревизионизму» и попытка оторвать от СССР часть социалистического лагеря, что определило круг получателей в виде Албании, Северной Кореи, Вьетнама, Монголии, Египта. Одним из первых крупных китайских проектов помощи развитию стала железная дорога между Танзанией и Замбией, построенная в 1967–1976 гг.

Китайские ученые выделяют четыре этапа становления Китая как донора помощи развитию, и признают доминирование политической составляющей только на первых этапах СМР[3]:

1) 1955-1978 гг. Преобладание политических целей.

2) 1978-2000 гг. Добавляются экономические цели.

3) 2000-2013 гг. Институционализация и рост масштабов помощи, преобладание экономических целей.

4) С 2013 г. помощь развитию рассматривается как элемент Инициативы Пояса и Пути, и от реципиентов требуется приверженность идеям и ценностям китайской Инициативы.

Для выявления истинных целей участия Китая в СМР и ее связи с ИПП, сформулируем стратегическую цель развития китайского общества и соответствующие ей современные национальные экономические интересы (НЭИ) Китая в странах Юга.

Задачи участия Китая в современном международном разделении труда

За 40 лет реформ Китай преодолел голод, нищету и безграмотность, добился роста благосостояния всех членов общества, стал единственной страной мира, имеющей все известные отрасли промышленности. По отраслевой структуре ВВП и уровню жизни современный Китай стал похожим на развитые страны до начала процесса постиндустриализации.

Пятый пленум Центрального Комитета Коммунистической партии Китая 19-го созыва в октябре 2020 г. одобрил рекомендации по разработке очередного 14-го пятилетнего плана социально-экономического развития (2021–2025 гг.) и перспективных целей – мирового технологического лидерства и повышения благосостояния общества до качественно нового уровня жизни[4].

Движущей силой постиндустриализации и роста доходов населения в развитых странах стала их экономическая политика, направленная на извлечение выгод от участия в международном разделении труда (МРТ). Для этого развитая страна во всех отраслях стремится специализироваться на таких операциях, которые создают большую добавленную стоимость, а операции (и производственные, и сферы услуг), которые создают низкую добавленную стоимость, вынести за рубеж. Но при этом не исключить эти операции из национальных технологических цепочек, а сохранить контроль над ними.

Такое участие развитых стран в МРТ стало возможным благодаря проведенной их дипломатией работе по либерализации движения международных торговых потоков и, что важнее, капитала. Компании этих стран трансформировались в ТНК, которые осуществляя прямые инвестиции, приобрели в собственность значительное количество зарубежных реальных активов и месторождений, что и позволило им взять под контроль вынесенные операции в принимающих странах.

В настоящее время ТНК развитых стран все чаще подчиняют себе зарубежные предприятия и даже отрасли национальной промышленности стран Юга не осуществляя инвестиции и не являясь их собственником. Это стало возможным благодаря ГЦС, когда компании-владельцы технологий и торговых марок добиваются полной зависимости зарубежных предприятий от их поставок расходных материалов для оборудования, ключевых узлов и компонентов, а главное – зависимости от продаж производимой продукции на богатых домашних рынках стран базирования ТНК.

Во время первых этапов китайских реформ – активной фазы индустриализации – Китай и развитые страны имели взаимовыгодные НЭИ, в результате наблюдался рост благосостояния как в Китае, так и на Западе, осуществлявшим постиндустриализацию. На современном этапе развития – активной фазы постиндустриализации – произошло расхождение их НЭИ, Запад вынужден противодействовать выходу китайских конкурирующих высокотехнологичных товаров и капитала на свои рынки. Поэтому, несмотря на потенциальную экономическую выгоду, компании развитых стран отказываются включать даже прорывные инновационные китайские товары и предприятия в свои ГЦС. Китай приобрел целый ряд известных европейских, американских, японских фирм вместе с их торговыми марками и действующими патентами, но даже это не помогло продвинуться выше в западных ГЦС. Наоборот, зачастую приобретенные китайцами фирмы вообще исключались из ГЦС, в которых они десятилетиями были ключевыми поставщиками[5]. Таким образом, перед Китаем стоит задача создания новых рынков для своих высокотехнологичных товаров и услуг, а также пространства, на которых его ТНК могли бы строить подконтрольные им ГЦС.

Также перед Китаем остро стоит проблема равновесия платежного баланса. Структура ВВП по расходам состоит из конечного потребления и валового сбережения, которое включает валовое накопление и чистый экспорт. Отсюда следует, что превышение экспорта страны над импортом означает уменьшение на величину этой разницы валовых инвестиций, за счет которых обновляются имеющиеся и создаются н новые основные фонды. Одновременно, характерный для Китая положительный чистый экспорт, или текущий счет платежного баланса, должен приводиться в равновесие таким же масштабным вывозом капитала по финансовому счету, что и наблюдалось в 1994–2014 гг. Правда, основу такого оттока капитала составляли быстро растущие избыточные резервные активы, которые, как показала практика, практически невозможно материализовать в реальные активы. Развитые страны позволяют китайским компаниям осуществлять симметричные прямые инвестиции, в обмен на паритетный доступ их капитала на такие же суммы и в такие же отрасли в КНР. Так, в 2009–2018 гг. потоки прямых инвестиций в Китай и из Китая составили одинаковые суммы, по 1,2 трлн долл.[6] Таким образом, перед Китаем стоит задача использования резервных активов и новой экспортной выручки на цели развития национальной экономики, для чего требуется существенно увеличить импорт, прежде всего, массовых потребительских товаров с низкой добавленной стоимостью, а также расширить сферу приложения прямых инвестиций[7].

Китайская помощь развитию - инструмент постиндустриализации Китая на основе индустриализации стран Юга

Для преодоления обозначенных проблем создания постиндустриальной отраслевой структуры экономики, как ответ на вызовы прозападной глобализации, была разработана Инициатива Пояса и Пути – комплексный план, очередной этап экономической модернизации Китая[8]. В отношении стран Юга ИПП предполагает на базе первоочередного строительства топливно-энергетического комплекса принимающих стран создание в них многоотраслевых производственных комплексов и потребительских рынков. Так как ТНК Китая будут иметь приоритетный доступ или управлять задействованными ресурсами и инфраструктурой в рамках строящихся ими ГЦС, то осуществляемые в пределах ИПП китайские проекты помощи развитию странам Юга следует считать инвестициями в экономику самой КНР, часть которой теперь выходит за национальные границы.

С точки зрения НЭИ, участвовать в ИПП выгоднее всего наименее развитым государствам, которым предстоит при помощи Китая сделать первые шаги индустриализации. Они получат уникальный шанс преодолеть нищету, в идеальном варианте развития сотрудничества, поднять уровень жизни населения до наблюдаемого в современных индустриально-развитых странах.

Но участие в ИПП промышленно-развитых стран, в первую очередь России, вряд ли можно назвать выгодным и перспективным, так как будет означать их переход от собственных стандартов и технологий к китайским, да еще включаясь в низшие звенья ГЦС компаний Китая. Такие страны главные конкуренты современного Китая в МРТ, и ему выгодно тормозить их постиндустриализацию, законсервировать текущий уровень развития, чтобы они не составляли еще и конкуренцию в борьбе за новые рынки индустриализирующихся стран. Россия тоже поставила цель качественной трансформации экономики, и для ее реализации требуется собственная инновационная система и, подобно Китаю, участие в МРТ с ГЦС российских ТНК. Чем большее число стран примет участие в ИПП, тем труднее будет другим промышленно-развитым странам перейти к постиндустриальной экономике, найти «свободные места» на экономической карте мира. Постиндустриализация Китая, или план закрыть «мировую фабрику», также ведет к борьбе за «индустриальные придатки» между развитыми странами – для замены массовой продукции, несколько десятилетий импортировавшейся из КНР.

Развитие любой отрасли промышленности, сферы услуг, транспортной инфраструктуры, потребительского спроса требует электроэнергии. Вследствие низкого уровня доходов жителей стран Юга энергетические и промышленные проекты в этих странах убыточны и не получают финансирования. Сможет ли ИПП вывести страны их этого замкнутого круга?

С большой вероятностью, Китай сможет реализовать свои проекты ИПП стоимостью около 2 трлн долл., так как в ТЭК обладает национальным промышленным суверенитетом – полной отраслевой цепочкой, включающей планирование и проектирование, производство оборудования, инженерное строительство, эксплуатацию и техническое обслуживание. КНР добилась мирового лидерства в сетях сверхвысокого напряжения, фотоэлектрическом оборудовании, освоила собственные технологии атомной электроэнергетики третьего поколения[9]. Требуется лишь одно главное условие – связанной помощи и инвестиций на основе юаневой кредитной эмиссии. Т.е. использования китайских технологий, оборудования и даже строителей. Практика показывает, что как СМР, так и коммерческие инфраструктурные проекты Китая, представляют собой связанные гранты и кредиты в юанях, по ставкам вплоть до нулевых, не учитывающих принятых в международной практике страновых рисков[10].

Экспортная ориентация создаваемых Китаем в странах Юга производств приведет к зависимости их экономик от доступа товаров на китайский и контролируемые китайскими ТНК рынки третьих стран, обострится проблема «воровства умов», местных талантов. Поэтому, с одной стороны, ИПП имеет оттенок неоколониализма. Но, с другой стороны, это взаимовыгодное соразвитие, более инклюзивный вариант глобализации, так как в данной стратегии сначала успехи в развитии стран Юга, искоренение в них бедности приведут к формированию и функционированию новых рынков, и потом, как следствие, к достижению целей развития в самом Китае[11]. В этом исследователи видят главное отличие китайского СМР от западного – соблюдая наказы Чжоу Эньлая, Китай оказывает помощь в виде проектов, которые дают странам-получателям возможность долгосрочного заработка и повышения уровня жизни населения. Кроме того, появляются факты, свидетельствующие о создании Китаем в странах Юга предприятий новых «зеленых» технологий, пусть и в старых отраслях с низкой добавленной стоимостью. Поэтому лидеры и деловые круги африканских стран часто приветствуют китайские инициативы развития[12].

 

Организация китайской помощи развитию

Проекты СМР подлежат обязательному согласованию в следующих министерствах Китая: 1) МИД – выработка предложений по общему политическому курсу и базовым концептуальным установкам помощи, ее форм; 2) Министерство торговли – определение экономической целесообразности и объемов помощи, разработка нормативно-правовых документов, непосредственной организации помощи, тендеров и отбор компаний-исполнителей, функция контроля; 3) Министерство финансов - финансовое обеспечение помощи[13]. Все остальные министерства КНР участвуют в согласованиях по мере соответствия профиля деятельности проекту.

В апреле 2018 г. было создано Китайское агентство по международному развитию и сотрудничеству China’s International Development Co-operation Agency (CIDCA), которое не является структурой какого-либо министерства, а имеет самостоятельный министерский статус. Руководителем Агентства был назначен Ван Сяотао, который с 1986 г. работал в занимающейся   макроэкономическим планированием развития Китая Комиссии по развитию и реформам КНР, отвечал за продвижение ИПП за рубежом и внутри Китая[14]. Целями CIDCA заявлены координация, планирование, стандартизация, управление помощью и повышение эффективности помощи, но не реализация помощи, которая остается за МИД, Министерством торговли и Минфином. Все это подтверждает осуществление помощи в рамках единого плана внутренней и внешней экономической политики. Кроме того, в одном из интервью г-н Ван заявил, что ранее, при оказании помощи Китай уделял мало внимания целям торговли и инвестиций, которые должны стать приоритетными при использовании помощи для усиления влияния Китая в глобальном масштабе[15].

Почти вся помощь развитию является официальной, роль неофициальной мала. Около 90% помощи является двусторонней.

Китайско-пакистанский экономический коридор от Кашгара в Китае до порта Гвадар в Пакистане длиной 3000 км является первым проектом ИПП, который создал новый механизм и новую архитектуру сотрудничества Юг-Юг. Сотрудничество правительств Китая и Пакистана можно назвать моделью «Юг-Юг 1 + 1».

В настоящее время КНР переходит от модели двустороннего сотрудничества к модели многостороннего сотрудничества «Юг–Юг 2+1», смысл которой заключается в том, что страны, первыми освоившие технологии КНР, уже совместно распространяют волны модернизации дальше. Ранее огромное число развивающихся стран находились в маргинальном положении в процессе глобализации, могли участвовать в ней только пассивно. Благодаря ИПП сотрудничество Юг-Юг перейдет на новый уровень. Например, после освоения китайских технологий в высокоскоростных железных дорогах, Индонезия совместно с Китаем формирует консорциум, чтобы уже самой выходить на рынки стран Юга с этими технологиями[16].

Китай также создал новые модели трехстороннего сотрудничества, целью которых являются передача китайских товаров, распространение технологий и технической экспертизы, продвижение взаимного обучения. При этом все участвующие стороны вносят в проект свой вклад в форме финансовых ресурсов или технической экспертизы товаров и услуг, и сотрудничество выходит за рамки разовых мероприятий, относится к проектам с длительным сроком реализации, целью которых является достижение долгосрочных результатов в области развития[17]. Китай развивает трехстороннее сотрудничество с рядом агентств международного развития отдельных стран и структур ООН.

В 2010 г. был подписан меморандум о взаимопонимании между ПРООН и Министерством коммерции Китая по вопросам укрепления партнерства. Тем самым ПРООН начала оказывать Китаю поддержку в развитии сотрудничества по линии Юг – Юг и трехстороннего сотрудничества. Представительство ПРООН в Китае сделало тему сотрудничества по линии Юг – Юг и трехстороннего сотрудничества основой своего взаимодействия с Китаем в текущей программе (2016–2020 гг.). Текущие проекты Китая и ПРООН охватывают сельское хозяйство (Камбоджа), борьбу со стихийными бедствиями (Непал, Бангладеш, Малави), трансферт технологий в сфере возобновляемой энергетики (Гана, Замбия).

Китай развивает трехстороннее сотрудничество, все чаще включает в свои проекты ООН потому что он играет все более важную роль в международных делах, и хочет, чтобы его воспринимали как ответственного партнера, открытого для международного сотрудничества и обмена опытом. Во-вторых, структуры ООН сохраняют репутацию независимой нейтральной организации, что нивелирует страхи «китайской экспансии». Наконец, обладают широкой глобальной сетью представительств и имеют прямые связи с правительствами, аналитическими центрами, неправительственными акторами и частным сектором по всему миру. Все это содействует расширению масштабов деятельности Китая в области развития.

Основным механизмом диалога и сотрудничества является Саммит международного сотрудничества Пояса и Пути (Первый 2017 г., Второй 2019 г.). О высокой степени институционализации свидетельствуют результаты работы Второго Саммита, на котором созданы: шесть подфорумов по вопросам добросовестности, цифровых технологий, экологии, инноваций, местного сотрудничества и зон зарубежного экономического и торгового сотрудничества; Конференция предпринимателей; Международный комитет по сотрудничеству аналитических центров ИПП; Альянс сотрудничества с прессой 86 стран; Альянс юристов «Один пояс, один путь» и другие постоянно действующие институты. На конец 2019 г. Китай подписал 197 документов о сотрудничестве по совместному строительству «пояса и пути» со 137 странами и 30 международными организациями[18].

Вторым по значимости механизмом можно назвать Форум сотрудничества Китай–Африка (ФСКА), который был создан в 2000 г. и проводится на регулярной основе раз в 3 года. Также успешно работают Форум торгово-экономического сотрудничества Китай–португалоязычные страны (с 2000 г.), Форум сотрудничества Китай–арабские страны (с 2004 г.), Форум Китай-АСЕАН по социальному развитию и сокращению бедности и другие.

На Седьмом саммите ФСКА в сентябре 2018 г. в Пекине 39 африканских стран и Ассамблея Африканского Союза подписали соглашение о сотрудничестве в рамках ИПП[19], а также были приняты «Пекинская декларация о построении более тесного китайско-африканского сообщества единой судьбы» и «Пекинский план действий ФСКА на 2019–2021 гг.». Этот план называют новой стратегией помощи Африке, он включает[20]:

1) Экономическое сотрудничество - сельское хозяйство; промышленность на основе «Плана сотрудничества в области индустриализации Африки», включающего строительство электростанций, промышленных парков и подготовку кадров; строительство инфраструктуры; сотрудничество в области энергоресурсов; «Морскую» экономику; туризм; инвестиционное сотрудничество; торговлю; финансы. В Плане подчеркивается задача наращивания экспортного потенциала Африки, увеличения импорта в Китай африканских товаров, особенно не связанных с природными ресурсами, для чего создан специальный фонд финансирования импорта из Африки в размере 5 млрд долл.

2) Сотрудничество в области социального развития – сопряжение ИПП с «Повесткой дня на 2063 г.» Африканского Союза с предоставлением бесплатной помощи, беспроцентных и льготных займов на 15 млрд долл; медицина и общественное здравоохранение; образование и развитие человеческих ресурсов; обмен опытом сокращения бедности («Китайско-африканский план по сокращению бедности и сотрудничеству в интересах людей», «Проект счастливой жизни», «Китайско-африканский молодежный проект по сокращению бедности и развитию обмена»); научно-техническое сотрудничество и обмен знаниями («Программа партнерства Китая и Африки 2.0 в области науки и технологий», «Международная программа обмена выдающимися молодыми учеными», «Международная программа молодежных инноваций и предпринимательства»); экологическая защита и реакция на изменение климата.

3) Гуманитарное сотрудничество – культура; новости и СМИ; научные и аналитические центры; неправительственные контакты; молодежь и женщины.

Виды и формы китайской помощи развитию

С 2013 по 2018 гг. Китай оказал иностранную помощь 20 международным многосторонним организациям и 122 развивающимся странам мира в размере 270,2 млрд ю. Из них гранты составили 127,8 млрд ю., или 47,3%, и пошли на реализацию социальных проектов, финансирование проектов технического сотрудничества и развития человеческого капитала, ликвидацию чрезвычайных ситуаций, гуманитарную помощь, а также проекты в рамках Фонда содействия сотрудничеству Юг-Юг. Беспроцентные ссуды составили 11,3 млрд ю., или 4,2%, в основном были выделены на строительство общественных объектов и реализацию проектов по улучшению жизни местного населения. Льготные кредиты на сумму 131,1 млрд ю., или 48,5%, были предоставлены для реализации промышленных проектов, крупных и средних инфраструктурных проектов, а также для оказания технических услуг и поставок комплектов оборудования, механических и электрических изделий, а также других товаров и материалов. Наименее развитые страны получили 45,73% китайской помощи. Многосторонние организации – 4,63%.

С 2013 по 2018 гг. Китай в рамках СМР реализовал 423 готовых проекта «под ключ», в т.ч. 306 социальных объектов (школы, больницы), 80 инфраструктурных объектов (транспортных, телекоммуникационных), 19 сельскохозяйственных, 13 экологических.

За тот же период Китай осуществил 890 поставок товаров и материалов, заверил 414 проектов технического сотрудничества, охватывающих промышленное производство и управление, выращивание сельскохозяйственных культур, культуру, образование, спорт, здравоохранение, развитие чистой энергии. Провел 7000 мероприятий повышения квалификации для иностранного персонала, направил 27 484 медицинских работников в 1069 группах в 72 страны, направил более 20 000 волонтеров на работу в 80 стран мира.

С 2013 по 2018 гг. Китай оказал чрезвычайную гуманитарную помощь 60 странам, а также списание долга на сумму 4,18 млрд ю. наименее развитым странам, а также развивающимся странам, не имеющим выхода к морю, и малым островным развивающимся странам.

В 2010-е гг. Китай практически возглавил сотрудничество Юг-Юг, играет в нем ключевую системообразующую роль, является создателем ряда международных институтов. Формально Китай не является страной Юга. Несмотря на то, что с сентября 2008 г. он стал тесно сотрудничать с «Группой 77», используется термин «Группа 77 плюс Китай». Масштабы финансовой, кадровой, технологической помощи Китая странам Юга превышают вклад любой развитой страны или международной организации. По масштабам сотрудничества и по качественным характеристикам роль Китая коренным образом отличается от возможностей прочих развивающихся стран. Даже такие промышленно развитые страны как Чехия и Польша признают, что Китай технологически и финансово настолько более развит, что с ним невозможно именно сотрудничать, можно лишь говорить о взаимовыгодных проектах[21].

На саммите ООН в сентябре 2015 г. Китай заявил об учреждении Фонда помощи по линии Юг-Юг (ФПЮЮ) с начальным объемом финансирования 2 млрд долл. и о создании совместно Китаем и ООН Фонда мира и развития с бюджетом 1 млрд долл. Китай взял обязательство реализовать в странах Юга «Шесть сотен» проектов развития. Это 100 проектов по снижению уровня бедности, 100 проектов в области сельскохозяйственного сотрудничества, 100 проектов развития торговли, 100 проектов в области экологии, 100 проектов по строительству и обустройству медицинских учреждений, а также 100 проектов по строительству школ и других образовательных учреждений. Кроме того, Китай объявил, что в ближайшие пять лет предоставит 120 тыс мест на обучение в КНР и 150 тыс учебных стипендий представителям развивающихся стран. Председатель КНР Си Цзиньпин также заявил, что Китай освободит развивающиеся страны от обязательств по невозвращенным по состоянию на конец 2015 г. межправительственным беспроцентным кредитам[22]. На саммите форума по сотрудничеству между Китаем и Африкой в декабре 2015 г. Китай обязался выделить 60 млрд долл. для африканских стран в последующие три года. На сессии Генеральной Ассамблеи ООН в сентябре 2016 г. премьер Госсовета КНР Ли Кэцян объявил об увеличении взносов страны в структуры ООН на 100 млн долл. к 2020 г.

На открытии виртуальной 73-й сессии Всемирной ассамблеи здравоохранения 18 мая 2020 г. президент Си объявил о мерах по поддержке международного сотрудничества в борьбе с Covid-19, включая:

-  предоставление фонда помощи в размере 2 млрд долл. США на два года;

- работа с ООН над созданием глобальной базы и центра гуманитарной помощи в Китае;

- создание механизма сотрудничества для своих больниц с 30 африканскими больницами;

- обеспечение доступности вакцин против Covid-19 в качестве глобального общественного блага после их разработки и применения в Китае;

- работа с членами «Большой двадцатки» над реализацией Инициативы приостановления обслуживания долга для беднейших стран.

На Форуме международного сотрудничества ИПП в 2017 году председатель Си объявил, что Китай:

- предоставит помощь на сумму 60 млрд ю. для запуска проектов по улучшению благосостояния людей в следующие три года;

- предоставит экстренную продовольственную помощь на сумму 2 млрд ю.;

- сделает дополнительный взнос в ФПЮЮ в размере 1 млрд долл. США;

- запустит 100 проектов «Счастливый дом», 100 проектов по борьбе с бедностью и 100 проектов в области здравоохранения и реабилитации;

- предоставит международным организациям 1 млрд долл. США.

На втором форуме международного сотрудничества ИПП в 2019 году председатель Си объявил, что Китай:

- реализует Инициативу сотрудничества Юг-Юг в области изменения климата;

- расширит сотрудничество в области сельского хозяйства, здравоохранения, смягчения последствий стихийных бедствий;

- пригласит 10 000 специалистов на повышение квалификации в Китай;

- поддержит сотрудничество по проектам общественного благосостояния между общественными организациями стран-участниц;

- продолжит реализацию программы стипендий правительства Китая «Шелковый путь».

Председатель Си Цзиньпин предложил ряд планов помощи для ускорения экономического и социального развития и благосостояния людей в странах-получателях на двусторонних и многосторонних конференциях, таких как ФСКА, Шанхайская организация сотрудничества, Форум экономического и торгового сотрудничества между Китаем и португалоговорящими странами, Форум сотрудничества Китая и арабских государств, Форум Китая и Сообщества государств Латинской Америки и Карибского бассейна, Форум экономического и торгового сотрудничества Китая и Карибского бассейна, а также Форум сотрудничества и экономического развития китайско-тихоокеанских островных стран.

Развитие инфраструктуры в рамках Инициативы Пояса и Пути

Китай участвовал в модернизации и расширении автомагистрали Пешавар-Карачи и Каракорумского шоссе. Для поддержки экономического коридора Китай - полуостров Индокитай и экономического коридора Бангладеш-Китай-Индия-Мьянма Китай помогает в строительстве автомагистралей, мостов и туннелей в Бангладеш, Мьянме, Лаосе и Камбодже, содействуя связям между Южной Азией и ЮВА.

Помощь Китая в строительстве участков киргизской автомагистрали Север-Юг и проект реконструкции дорог Таджикистана в экономическом коридоре Китай - Центральная Азия - Западная Азия соединила более 100 городов в 20 странах Европы и Азии.

Для удовлетворения растущих потребностей в воздушном транспорте Китай помог Пакистану, Непалу, Мальдивским Островам, Камбодже, Замбии, Зимбабве и Того в модернизации и расширении их аэропортов, тем самым улучшая эксплуатационные возможности и безопасность, увеличивая пассажиропоток и грузооборот, продвигая местный туризм.

Для ускорения процесса таможенного оформления товаров и борьбы с контрабандой Китай предоставил оборудование для досмотра контейнеров более чем 20 странам, включая Грузию, Армению, Танзанию, Кению и Филиппины.

Китай помогает Лаосу в разработке системы электронной торговли в сельских районах, помогает Мьянме и Камбодже создать системы для проверки сельскохозяйственной продукции, карантина животных и растений, а также хранения зерна, чтобы повысить их экспортную конкурентоспособность.

Китай оказал помощь в реализации 37 проектов телекоммуникационной инфраструктуры. Например, запустил проект «Доступ к спутниковому телевидению для 10 000 африканских деревень», направленный на обеспечение цифрового телевидения для сельских общин в более чем 20 африканских странах, открывая для них новое окно в мир. Он оказал помощь проектам для радио и телецентров на Сейшельских Островах, Коморских Островах, Танзании и Маврикии с целью улучшения пропускной способности местных радио- и телевизионных сетей, что сделало их важными средствами культурной коммуникации. Национальная волоконно-оптическая сеть Кении, построенная с помощью Китая, значительно увеличила скорость передачи, снизила расходы на связь и способствовала развитию электронной торговли. Китай содействовал строительству полицейского командного центра и правительственной горячей линии в Лаосе, а также интегрированной государственной информационной системы в Папуа-Новой Гвинее, помогая двум странам повысить свою административную эффективность. Китай оказал помощь третьему этапу проекта электронного правительства Бангладеш, расширив возможности высокоскоростных информационных и коммуникационных соединений до 64 округов, чтобы охватить 62 процента его территории и населения.

За 2000–2017 гг. китайскими компаниями за рубежом были построены 462 электростанции суммарной мощностью 81 ГВт, что стало главным отраслевым вектором ИПП в развивающихся странах[23]. Практически в каждом сообщении о запуске новой электростанции отмечается, что миллионы человек впервые получили доступ к электричеству. Исследователи приходят к интересному выводу о том, что участие Китая в развитии энергетического сектора Африки можно разделить на два этапа. На первом, с конца 1990-х гг., осуществлялось финансирование с целью доступа к природным ресурсам для удовлетворения быстро растущего спроса на сырье «мировой фабрики». На втором этапе, в 2010-е гг., реализуются проекты, связанные с передачей электроэнергии и развитием промышленности на континенте[24].

Вклад в достижение целей устойчивого развития 2030

В Лаосе, Мьянме и Камбодже Китай запустил пилотные проекты по распространению своего опыта по сокращению бедности, поощрению фермеров к объединению их усилий. Китай также организовал обучение ремеслам с учетом местных условий: на Фиджи, в Папуа-Новой Гвинее, Лесото, Руанде и Центральноафриканской Республике Китай запустил пилотные проекты по выращиванию новых видов растений, чтобы помочь сельским домохозяйствам увеличить свои доходы; в Либерии и Эфиопии Китай передал методы плетения из бамбука, поощряя фермеров использовать местные ресурсы бамбука и открывать мебельный бизнес в качестве нового источника дохода.

Китай помогает использовать свои сильные стороны для обеспечения продовольственной безопасности. К концу 2019 года Китай направил 81 группу агрономов (808 экспертов) в 37 стран Азии и Африки; оказал помощь африканским странам в создании 22 экспериментальных агротехнологических центров для продвижения высокоурожайных сортов сельскохозяйственных культур, помогая фермерам повысить продуктивность. В Грузии китайские специалисты внедрили методы посадки овощей в пластиковых теплицах с использованием солнечных батарей, что повысило урожайность. В Кыргызстане и Чад Китай запустил проекты помощи для модернизации ирригационных систем, а также поставил сельскохозяйственную технику и материалы. В Лаосе, Пакистане, Эфиопии, Кении и Уганде Китай предоставил своевременную помощь во время нашествия саранчи. Китай направил специалистов для проведения программ по повышению урожайности риса в Кот-д’Ивуаре, совершенствованию аквакультуры в Танзании, а также улучшению сортов кофе в Восточном Тиморе.

Китай осуществляет Программу распространения гибридного риса, с помощью которой обещает полностью решить проблему голода в Африке до 2030 года. Китайские селекционеры разрабатывают для каждого типа климата стран Юга специальные сорта риса, в результате чего урожайность повышается в 3-4 раза, до 11 т с гектара, и голодающие страны получают возможности не только достичь самообеспеченности, но и развить экспорт риса[25]. В 2019 г. на Мадагаскаре КНР открыла первый НИИ гибридного риса в Африке.

Китай придает большое значение помощи в развитии агропромышленных цепочек. Так, помог построить бойню свиней и крупного рогатого скота на Кубе, центр предварительной обработки агропродукции в Кабо-Верде, завод по производству кукурузной муки в Замбии, а также предприятия по переработке и хранению зерна в Восточном Тиморе. В Тонго и Самоа Китай внедрил биогазовую технологию и елиный агротехнологический цикл свиноводства, биогаза и овощей, включая производство, хранение, переработку и маркетинг.

Китай помогает Африке улучшать систему здравоохранения. В Танзании Китай оказал техническую помощь в борьбе с инфекционными заболеваниями и помог разработать протоколы профилактики и лечения. На Коморских Островах Китай помог в ликвидации малярии. В Республике Конго, Руанде, Зимбабве, Камбодже и Кыргызстане Китай оказал помощь более чем 50 проектам в области медицинской инфраструктуры, сыграв также важную роль в обучении медицинских специалистов.

В Южном Судане Китай предоставил техническую помощь в области образования, включая составление учебников для начальной школы по математике, английскому языку и естественным наукам и печать 1,3 млн экземпляров. В Северной Македонии Китай предоставил оборудование для дистанционного обучения 27 школам, помогая улучшить местное образование, особенно в горных и сельских районах. Китай оказал помощь в строительстве кампуса Южно-Тихоокеанского университета в Вануату, Малавиского университета, Кабульского университета в Афганистане, библиотеки Университета Дар-эс-Салама в Танзании, кампуса Университета Бамако в Мали. В Лаосе, Камбодже, Непале, Мьянме, Пакистане, Афганистане, Руанде, Уганде, Малави, Египте, Судане, Либерии, Экваториальной Гвинее и Вануату Китай помог создать технические школы и центры профессионального обучения.

Китай увеличил свою поддержку проектов в области возобновляемых источников энергии, защиты биоразнообразия, проблемы изменения климата. В 2015 году Китай объявил о создании Фонда климатического сотрудничества Юг-Юг, а также о плане создания 10 низкоуглеродных промышленных парков, запуска 100 программ по смягчению последствий изменения климата. С 2013 по 2018 год Китай организовал более 200 учебных программ по вопросам реагирования на изменение климата и защиты окружающей среды, обучил около 5000 человек из других стран.

Китай запустил международную платформу для технической помощи и обмена информацией по борьбе с опустыниванием в своей провинции Ганьсу, организовав 36 международных учебных занятий по этой теме. В 2006 году Китай провел первую учебную сессию по технологиям борьбы с опустыниванием для арабских государств, и на сегодняшний день организовано 12 таких сессий. Китай также передал в другие страны технологии посадки и обработки бамбука и джункао, которые эффективно сдерживают эрозию почвы и деградацию земель.

 

Альтернативные оценки масштаба СМР Китая

Исследование китайской помощи развитию затрудняет тот факт, что в Китае не публикуются официальные системные данные объемов и статей СМР[26]. Приходится пользоваться косвенными неофициальными оценками, которые могут различаться в десять раз.

По данным ОЭСР, в 2018 г. китайская помощь развитию составила 4,4 млрд долл., в 2017 г. – 4,8 млрд долл. В т.ч. многосторонняя помощь - 1,4 млрд долл., 74% которой оказано через региональные банки развития, 26% - ООН. В публикациях ОЭСР также встречалась оценка, допускающая ежегодный объем китайской СМР до 38 млрд долл. (для справки: весь объем помощи КСР ОЭСР в 2018 г. составил 152,8 млрд долл.).

В документах ООН отмечалось, что при поддержке Китая реализуется 56% всех проектов ООН в странах Юга, и что КНР лидирует в развитии сотрудничества Юг-Юг и реализации ЦУР до 2030 года ПРООН, так как Китай предоставил 400 млрд юаней помощи 166 странам; направил 600 тыс. сотрудников для оказания помощи; обязался выделить еще 60 млрд долл. для африканских стран в 2019–2021 гг.; в сотрудничестве с ФАО оказал помощь двум миллионам фермерам стран Юга[27].

Авторитетным источником информации о СМР считается база данных AidData's Global Chinese Official Finance Dataset, 2000-2014, Version 1.0, лаборатории AidData, созданной Глобальным исследовательским институтом Уильяма и Мэри, которая собирает и систематизирует всю информацию, какую только можно найти в открытых источниках[28]. По этим альтернативным данным, национальная программа помощи развитию Китая в 2000–2014 гг. включает 4300 проектов с осуществленным финансированием в размере 354 млрд долл., в т.ч. определению ОПР ОЭСР соответствует помощь в размере 81 млрд долл. (Для сравнения: США за тот же период оказали помощь развитию в размере 394 млрд долл., в т.ч. эквивалента ОПР ОЭСР – 366 млрд долл.) Основными направлениями китайской помощи являются: поставки материалов и товаров; отправка в страны-реципиенты медиков; техническое сотрудничество; списание долговых обязательств; оказание гуманитарной помощи; сотрудничество в сфере развития человеческих ресурсов; волонтерские программы за рубежом. Основными получателями помощи Китая в 2011–2014 гг. стали: Кот-дʼИвуар, Танзания, Эфиопия, Камерун, Мозамбик, Зимбабве, Нигерия, Киргизия, Шри-Ланка и Нигер.

Эксперты AidData исследуют, как ИПП повлияла на объемы, направления и сроки китайского СМР, в т.ч. с участием политических и государственных коммерческих банков, государственных предприятий и учреждений, и готовят обновленную версию своей базы данных[29]. В предварительных материалах, опубликованных в декабре 2019 г., выделены два основных географических направлений ИПП – Африка южнее Сахары, преимущественно Восточная Африка, и Юго-Восточная Азия, преимущественно страны бассейна Меконга (Камбоджа, Лаос, Мьянма, Вьетнам, Таиланд).

Как и ожидалось, появляются подтверждения того, что увеличивается импорт в Китай из стран Африки и ЮВА, что доказывает цель ИПП по развитию производства и экспорта массовой потребительской продукции. Например, около 10 тыс. китайских ТНК построили в Африке заводы, чья продукция уже составляет 12% всего промышленного производства Африки[30].

Стали заметными и результаты постиндустриализации в самом Китае. Так, за 2008–2018 гг. доля производственных предприятий в числе всех юридических лиц КНР уменьшилась с 26 до 15%, в т.ч. благодаря проектам СМР по подготовке площадок в странах Юга для приема переносимых из Китая производственных мощностей. За тот же период иностранные ТНК тоже закрыли в Китае 53 тыс. заводов, но взамен открыли 200 тыс. новых филиалов, преимущественно в сфере НИОКР, информационно-коммуникационных технологий и деловых услуг. Доля китайских предприятий в этих же отраслях увеличилась с 11 до 22% от общего числа юридических лиц. Число научно-исследовательских организаций КНР удваивается каждые 3 года: 325 тыс. в 2012 г., 661 тыс. в 2015 г., 1276 тыс. в 2018 г.[31]

Проблемы и перспективы развития СМР Китая

Китайская помощь в виде льготных кредитов и совместных проектов уже завела ряд стран-реципиентов в долговую кабалу. За долги приходится расплачиваться природными ресурсами, портами, инфраструктурой, иногда даже собственной территорией.

Еще одной проблемой считается сопровождающая китайскую помощь коррупция политиков стран-реципиентов. Пекин преимущественно заключает закулисные двусторонние сделки в области помощи развитию. Анализ данных о местах рождения 117 африканских лидеров и размещении 1650 проектов китайского СМР в Африке в 2000–2012 гг. выявил, что большинство проектов реализовалось в регионах рождения политических лидеров в те годы, когда они находились у власти или перед выборами. Такой зависимости нет в помощи других стран[32]. Местные политики в развивающихся странах зачастую скрывают от народа сам факт получения помощи от Китая, поэтому можно предположить, что скрывая статистику СМР, Китай «сохраняет лицо» национальных лидеров стран Юга в глазах избирателей и мирового сообщества, создает им репутацию успешных хозяйственников. Но, возможно, так Китай старается не испугать участников ИПП совокупными размерами своей помощи и комплексностью своих планов глобального лидерства, на фоне которых смешно говорить о равном партнерстве.

Следующая проблема еще важнее: смогут ли страны Юга, участвующие в ИПП, развивать национальное производство сверх пределов, отведенных китайскими ГЦС? К началу 2020 г. Китай построил 62 порта и приобрел или взял в управление 54 порта за рубежом. Практически везде создаются Специальные экономические зоны (СЭЗ) и промышленные парки, т.е. Китай реализует экспортно-ориентированную модель «порт-парк-город», впервые апробированную в СЭЗ Шэньчжэнь. Анализ сотрудничества Китая с отдельными странами Юга позволяет заметить следующее. Первыми по времени, как правило, осуществляются крупные проекты в электроэнергетике, затем осуществляется строительство транспортной инфраструктуры, после чего появляется китайский малый и средний бизнес. Такое внедрение в страны Юга напоминает японский опыт, когда одна госкорпорация приводит за собой целую «стаю» компаний, и, таким образом, один проект помощи имеет несколько целей, связанных с развитием национальной экономики донора.

Вынос производственных мощностей развитых стран привел к успехам догоняющей модели развития всего лишь в нескольких странах. В остальных созданные СЭЗ превратились в анклавы, связанные с экономикой доноров, а не с национальной экономикой. Во многих странах западный подход институционального строительства вовсе не дал результатов из-за несоответствия между долгосрочными решениями и насущными потребностями. Это означает, что если Китай и захочет передать проверенный опыт своего развития, даже максимально адаптированный к условиям стран-реципиентов, то все равно сохраняется высокий риск неспособности стран Юга принять китайскую помощь, что ставит под угрозу план постиндустриализации самого Китая.

Кроме того, КНР в странах Юга неоднократно сталкивалась с проблемами правоохранительного и эпидемиологического характера, терроризмом и потерей активов в связи со сменой власти. Велико непонимание целей СМР некоторыми слоями китайского общества, большие репутационные потери приносит информационная война западных СМИ.

Инициатива Пояса и Пути является задачей с многими неизвестными даже для Китая. Так, непонятно, не начнется ли неконтролируемое деление китайских ГЦС по мере распространения в десятках стран; смогут ли создаваемые китайскими компаниями порты и специальные экономические зоны создавать добавленную стоимость, или будут малозначимыми обслуживающими узлами.

Также интересно, что, и как скоро, будет, если богатеющая Африка пожелает освободиться от ГЦС и тотального контроля своего донора? Китайский пример как получателя ОПР ОЭСР показывает провал ожиданий доноров по всем направлениям. Япония предоставила Китаю более 45 млрд долл. на протяжении 1979-2008 гг., или 60% всей ОПР по линии КСР ОЭСР, но не достигла ни одной из поставленных экономических, политических и репутационных целей. Наоборот, Китай не поддерживал японские инициативы при голосованиях в ООН, а китайские СМИ за все годы ни разу не сообщили китайскому населению, что Япония оказывала помощь[33].

В целом, исследователи сходятся во мнении, что укрепление Китая как донора помощи развитию уже принесло огромную пользу развивающимся странам. Обострение конкуренции Китая с Западом за страны Юга привело к тому, что члены КСО ОЭСР и Всемирный Банк стали выдвигать меньше условий и предлагать более дешевые кредиты, в результате чего за последнее десятилетие развивающийся мир получил рекордный объем помощи.

Контрольные вопросы

1. Какие национальные экономические интересы преследует Китай, оказывая помощь развитию?
2. Каковы основные задачи Инициативы Пояса и Пути в развитии отношений Китая со странами Юга?
3. Почему рост масштабов китайского СМР представляет угрозу национальным интересам России?
4. Принимая во внимание экономическую мощь и уровень технологического развития Китая, оцените, насколько возможно сотрудничество с ним стран Юга на декларируемых принципах равноправия?
5. Охарактеризуйте механизмы и главные направления китайской помощи в Африке.
6. Каковы возможные причины того, что Китай не раскрывает объемы и условия предоставления своей помощи развитию?

Литература

• Гемуева К.А. Китайские инфраструктурные проекты в странах Африки южнее Сахары: кредитное финансирование // Контуры глобальных трансформаций: политика, экономика, право, 2018. Т. 11. № 5. С. 55–73. DOI: 10.23932/2542-0240-2018-11-5-55-73
• Дейч Т. Место Африки в инициативе Китая “Один пояс, один путь” // Мировая экономика и международные отношения, 2020. Т. 64, №2. C. 118-127. https://doi.org/10.20542/0131-2227-2020-64-2-118-127
• Калашников Д.Б. Китай как донор помощи промышленному развитию стран Юга: значение для постиндустриализации его экономики // Контуры глобальных трансформаций: политика, экономика, право, 2021. Т. 14, №2. С. 195-213. DOI: 10.23932/2542-0240-2021-14-2-11
• Калашников Д.Б. ТНК Китая в модернизации национальной экономики. М.: РУСАЙНС, 2020. 244 с.
• Ковригин Е.Б. Япония – Китай: официальная помощь развитию как инструмент экономического взаимодействия // Пространственная экономика, 2012. №3. С. 9-33.
• Хан К. Трехстороннее сотрудничество с участием Китая. Распространение опыта Китая в области международного развития через инновационные партнерства // Вестник международных организаций. 2017. № 3. С. 201–229. DOI: 10.17323/1996-7845-2017-03-201
• Dreher A., Fuchs A., Tierney M. African leaders and the geography of China's foreign assistance  // Journal of Development Economics, 2019. Vol. 140, September. pp. 44-71. https://doi.org/10.1016/j.jdeveco.2019.04.003
• Feng T., Gong X., Guo Y., Yang Y., Pan B., Li S., Dong J. Electricity cooperation strategy between China and ASEAN countries under «The Belt and road» // Energy Strategy Reviews, 2020. Vol. 30, July. 100512. https://doi.org/10.1016/j.esr.2020.100512
• Jingji da qiju, Zhongguo zenma ban (2019) [The Economic Grand Chessboard, what should China do]. Xinhua News Agency Think Tank. Beijing : Xiandai chubanshe. 343 p. (In Chinese).
• Han X., Webber M. From Chinese dam building in Africa to the Belt and Road Initiative: Assembling infrastructure projects and their linkages // Political Geography, 2020. Vol. 77, March. 102102. https://doi.org/10.1016/j.polgeo.2019.102102
• Li Z., Gallagher K., Mauzerall D. China's global power: Estimating Chinese foreign direct investment in the electric power sector // Energy Policy, 2020. Vol. 136, January. 111056. https://doi.org/10.1016/j.enpol.2019.111056
• Liao J., Cheng F., Xu D., Harris A. The new face of China's foreign aid: where do we go from here? // The Lancet, 2018. 25–31 August. https://doi.org/10.1016/S0140-6736(18)31496-X
• Martorano B., Metzger L., Sanfilippo M. Chinese development assistance and household welfare in Sub-Saharan Africa // World Development, 2020. Vol. 129, May. 104909. https://doi.org/10.1016/j.worlddev.2020.104909
• Parallel Perspectives on the Global Economic Order. A U.S.-China Essay Collection (2017) / editors Remler D., Yu Y. 118 р. // https://csis-website-prod.s3.amazonaws.com/s3fs-public/publication/170922_Remler_ParallelPerspectives_Web.pdf, дата обращения 12.08.2021.
• Shen W. China's role in Africa's energy transition: a critical review of its intensity, institutions, and impacts // Energy Research & Social Science, 2020. Vol. 68, October. 101578. https://doi.org/10.1016/j.erss.2020.101578

References

• Gemueva K.A. Chinese Infrastructure Projects in Sub-Saharan Africa: Credit Financing // Outlines of Global Transformations: Politics, Economics, Law, 2018, vol. 11, no 5, pp. 55-73. (in Russian). DOI: 10.23932/2542-0240-2018-11-5-55-73
• Deich T. Africa’s Place in the Chinese Initiative “One Belt, One Road” // Mirovaya ekonomika i mezhdunarodnye otnosheniya, 2020, vol. 64, No 2. pp. 118-127. (in Russian). https://doi.org/10.20542/0131-2227-2020-64-2-118-127
• Kalashnikov D.B. Chinese Aid to the Industrial Development of the South: Input into Post-Industrialization of China // Outlines of global transformations: politics, economics, law. 2021, No 14 (2), pp. 195-213. (in Russian). https://doi.org/10.23932/2542-0240-2021-14-2-11
• Kalashnikov D.B. China’s Transnational companies in modernization of its economy. Moscow: RuScience. 2020. 244 p. (in Russian).
• Kovrigin E.B. Japan – China: official development assistance as a tool of economic interaction // Spatial economics, 2012, no 3. pp. 9-33. (in Russian).
• Han Christine. Trilateral Cooperation with China: Sharing China‘s Development Experience through Innovative Partnerships // International Organisations Research Journal. 2017. No 3. pp. 201–229. DOI: 10.17323/1996-7845-2017-03-201
• Dreher A., Fuchs A., Tierney M. African leaders and the geography of China's foreign assistance  // Journal of Development Economics, 2019. Vol. 140, September. pp. 44-71. https://doi.org/10.1016/j.jdeveco.2019.04.003
• Feng T., Gong X., Guo Y., Yang Y., Pan B., Li S., Dong J. Electricity cooperation strategy between China and ASEAN countries under «The Belt and road» // Energy Strategy Reviews, 2020. Vol. 30, July. 100512. https://doi.org/10.1016/j.esr.2020.100512
• Jingji da qiju, Zhongguo zenma ban (2019) [The Economic Grand Chessboard, what should China do]. Xinhua News Agency Think Tank. Beijing : Xiandai chubanshe. 343 p. (In Chinese).
• Han X., Webber M. From Chinese dam building in Africa to the Belt and Road Initiative: Assembling infrastructure projects and their linkages // Political Geography, 2020. Vol. 77, March. 102102. https://doi.org/10.1016/j.polgeo.2019.102102
• Li Z., Gallagher K., Mauzerall D. China's global power: Estimating Chinese foreign direct investment in the electric power sector // Energy Policy, 2020. Vol. 136, January. 111056. https://doi.org/10.1016/j.enpol.2019.111056
• Liao J., Cheng F., Xu D., Harris A. The new face of China's foreign aid: where do we go from here? // The Lancet, 2018. 25–31 August. https://doi.org/10.1016/S0140-6736(18)31496-X
• Martorano B., Metzger L., Sanfilippo M. Chinese development assistance and household welfare in Sub-Saharan Africa // World Development, 2020. Vol. 129, May. 104909. https://doi.org/10.1016/j.worlddev.2020.104909
• Parallel Perspectives on the Global Economic Order. A U.S.-China Essay Collection (2017) / editors Remler D., Yu Y. 118 р. // https://csis-website-prod.s3.amazonaws.com/s3fs-public/publication/170922_Remler_ParallelPerspectives_Web.pdf, дата обращения 12.08.2021.
• Shen W. China's role in Africa's energy transition: a critical review of its intensity, institutions, and impacts // Energy Research & Social Science, 2020. Vol. 68, October. 101578. https://doi.org/10.1016/j.erss.2020.101578