Развитие атомной энергетики как задача экономической дипломатии Индонезии

Д.А.Хряпин, студент, МГИМО МИД России

Д.Б.Калашников, к.э.н., доцент, МГИМО МИД России

Низкие подушевые показатели производства первичной энергии на фоне истощения нефтяных и газовых месторождений делают поиск альтернативных источников энергии стратегической задачей Индонезии, от решения которой зависит достижение целей социально-экономического развития этой крупнейшей мусульманской страны мира. Цель статьи – исследовать ход процесса подготовки развития атомной электроэнергетики в Индонезии через призму национальных интересов. Доказана гипотеза исследования, которая предполагает, что в силу особенностей мирового рынка строительства, обслуживания АЭС и производства ядерного топлива, а также наличия косвенных и мультипликационных эффектов развития отрасли для национальной экономики, развитие атомной энергетики в Индонезии выходит за рамки рыночной торговли товарами и услугами, имеет геополитическое измерение, т.е. является важнейшей задачей экономической дипломатии страны. Анализ структуры мирового рынка ядерной энергетики выявил большие неиспользуемые мощности отрасли и жесткую конкурентную борьбу России и Китая, которые также рассматривают отрасль как сферу экономической дипломатии, и оказывают ей большую государственную поддержку. Ретроспективный анализ действий руководства Индонезии по развитию атомной отрасли страны выявил взаимосвязи с потенциальными возможностями развития национальной инновационной системы, высокотехнологичных отраслей и человеческого капитала. Анализ геополитической составляющей развития отрасли с точки зрения национальных интересов и перспектив усиления односторонней зависимости в треугольнике Россия – Китай – США свидетельствует об успехах экономической дипломатии Индонезии, которой удается получать все больше бонусов, обостряя конкуренцию путем продолжения переговорного процесса одновременно со всеми заинтересованными сторонами.

Ключевые слова: Индонезия, атомная энергетика, АЭС, экономическая дипломатии, национальные интересы, Росатом.

The development of nuclear energy as the task of Indonesia's economic diplomacy

Danil A. Khryapin, student, MGIMO University

Denis B. Kalashnikov, Ph.D., assoc. prof., MGIMO University

Low level of per capita primary energy production along with the depletion of oil and gas fields, make the search for alternative energy sources as a national interest and strategic goal of Indonesia. It ensures achievement of the objectives of the socio-economic development of this largest Muslim country of the world. The purpose of the article is to reveal the course of the preparation of the development of nuclear power industry in Indonesia. The hypothesis of the study, which suggests that due to the peculiarities of the global nuclear power market, maintenance of nuclear power plant and the production of nuclear fuel, as well as the presence of indirect and multiple effects of industry development for the national economy, the development of nuclear energy in Indonesia goes beyond the general foreign trade in goods and services, has Geopolitical measurement, i.e. it is the important task of the country's economic diplomacy. Analysis of the structure of the global nuclear energy market has revealed large idling capacitates and a tough competitive struggle between Russia and China, which also consider the industry as a sphere of economic diplomacy, and provide it with great state support. A retrospective analysis of the actions of the Indonesian government for the development of the nuclear industry of the country revealed the relationship with the potential opportunities of the development of the national innovation system, development of high-tech industries and human capital. Analysis of the geopolitical component of the development of the industry in terms of national interests and prospects of strengthening one-sided dependence in the triangle of Russia - China - USA testifies to the successes of Indonesia's economic diplomacy, which is able to receive more and more bonuses, exacerbating competition by continuing the negotiation process with all interested parties simultaneously.

Key words: Indonesia, nuclear power, nuclear power plant, economic diplomacy, national interests, Rosatom.

Проблема альтернативных источников энергии как стратегическая задача развития Индонезии

В Индонезии дети и молодежь, которой в ближайшие годы предстоит трудоустроиться, составляют 33% населения, которое достигло 276 млн чел. и все еще продолжает увеличиваться[1]. Индонезия является крупнейшей мусульманской страной мира (87% жителей исповедуют ислам), и замедление роста уровня жизни и угроза безработицы ведут к социальной нестабильности и радикализации религиозных настроений (Drugov, 2020). Развитие любой отрасли промышленности и сферы услуг, а также потребительского спроса, невозможно без увеличения производства электроэнергии (Gu, 2018). Несмотря на ускоренный рост совокупной установленной мощности электростанций Индонезии, показатели производства электроэнергии на душу населения или единицу ВВП значительно отстают от среднемировых значений. Аналогично, рост потребления первичной энергии в Индонезии за 1980–2020 гг. увеличился в 7,5 раз, с 1,08 до 8,10 эксаджоулей, но потребление первичной энергии на д.н. за тот же период увеличилось всего в 4 раза, с 7,3 до 29,6 гигаджоулей (Табл. 1). В 2020 г. потребление первичной энергии на душу населения по-прежнему составляет всего лишь 18,6% от уровня развитых стран, и 55,9% от уровня развивающихся стран (Табл. 1). При этом, если в 1980–2000 гг. Индонезия быстро развивала добычу нефти и газа и также быстро сокращала этот разрыв, то за 2010–2020 гг. отставание сохранилось на прежнем уровне, что тормозит модернизацию национальной экономики.

Таблица 1 – Потребление первичной энергии Индонезии

Годы	1980	1990	2000	2010	2020
Потребление первичной энергии, Эксаджоулей (Джоулей х 1018)	1,08	2,20	4,24	6,40	8,10
Потребление первичной энергии, доля в мировом потреблении, %	0,39	0,64	1,07	1,27	1,45
Потребление первичной энергии на д.н., Гигаджоулей (Джоулей х 109) на д.н.	7,3	12,1	20,0	26,5	29,6
Потребление первичной энергии на д.н., % от уровня развитых стран (членов ОЭСР)	4,2	6,8	10,4	14,6	18,6
Потребление первичной энергии на д.н., % от уровня развивающихся стран (не членов ОЭСР)	24,3	35,3	52,4	55,4	55,9

Источник: рассчитано по: ВР Statistical Review of World Energy July 2021. http://www.bp.com/statisticalreview

Среднегодовые темпы прироста ВВП Индонезии в 2001–2020 гг. составили 4,9%, что существенно превышают среднемировые темпы прироста 2,7% (за последние 40 лет 1981–2020 гг. экономика Индонезии также росла в среднем на 4,9% в год, а мировая – на 2,9%)[2]. При этом разведанные запасы нефти и газа быстро сокращаются, и страна, на протяжении 1962–2009 гг. бывшая членом ОПЕК, сократила добычу и вышла из картеля стран-нефтеэкспортеров, превратившись в крупного импортера нефти. В ноябре 2020 г. министр энергетики и минеральных полезных ископаемых Индонезии Арифин Тасриф заявил, что нефтяные ресурсы в Индонезии закончатся через 7 лет, газовые – через 22 года[3].

В потреблении первичной энергии преобладают экологически «грязные» уголь (40%) и нефть (35%)[4]. Индонезия обладает значительным запасами угля, который она пока что экспортирует, однако, в силу существования общемирового тренда на претворение принципов ESG и достижение Целей устойчивого развития (ЦУР) ООН, правительство Индонезии планирует отказываться от использования угля в качестве средства получения энергии. В связи с этим, ряд политиков и экспертов видят ключ к решению экономических проблем и вклада в ЦУР ООН в развитии атомной энергетики, однако государство не обладает ядерными технологиями.

Таким образом, поиск альтернативных источников энергии является долгосрочной стратегической задачей Индонезии, от которой зависит решение ее проблем социально-экономического развития. Цель статьи – исследовать ход процесса подготовки развития атомной электроэнергетики в Индонезии (на 2022 г. в стране нет ни одной АЭС), который потенциально может оказать существенное влияние на саму возможность формирования нового полюса мирового хозяйства, а также на мировой рынок торговли углеводородным сырьем. Гипотеза исследования предполагает, что в силу особенностей мирового рынка строительства, обслуживания АЭС и производства ядерного топлива, а также наличия косвенных и мультипликационных эффектов развития отрасли для национальной экономики, развитие атомной энергетики в Индонезии выходит за рамки рыночной торговли товарами и услугами, имеет геополитическое измерение, т.е. является важнейшей задачей экономической дипломатии страны.

Процедура исследования включает анализ структуры мирового рынка строительства и эксплуатации АЭС, стратегии развития и государственной поддержки его ключевых участников; ретроспективный анализ действий руководства Индонезии по развитию атомной отрасли страны во взаимосвязи с потенциальными возможностями развития национальной инновационной системы и высокотехнологичных отраслей; анализ геополитической составляющей развития отрасли с точки зрения национальных интересов и перспектив усиления односторонней зависимости в треугольнике Россия – Китай – США.

Теоретическую основу исследования составляют теории международных отношений, теории модернизации экономики и теории национальных интересов. Национальные интересы – это стратегические задачи, поставленные руководством государства, осуществление которых даст ему определённые выгоды. К. Дж. Холсти утверждает (Holsti, 1967), что существует, как минимум, четыре интереса, которые государство стремится достичь при проведении внешней политики, а именно: безопасность (security), благосостояние (welfare), независимость (autonomy) и престиж (prestige).

Экономическая дипломатия – деятельность государства, направленная на реализацию экономических национальных интересов с помощью инструментов дипломатии (Zonova, 2005). Важно отметить, что это понятие не ограничивается коммерческой дипломатией внешнеполитических и экономических органов и двусторонними или многосторонними соглашениями о торговле и инвестициях. По мнению Т.В. Зоновой, экономическая дипломатия также осуществляется посредством развития образовательной, гуманитарной и культурной деятельности между государствами.

После мирового финансового кризиса 2008-2009 гг. государства все чаще используют национальный бизнес в продвижении своих геополитических интересов, и уже практически невозможно отделить внешнюю политику от внешнеэкономической политики (Afontsev, 2015, 37).

Поднятая в статье научная проблема нова и мало исследована, однако авторам удалось найти ряд интересных работ, обозначивших направления анализа. В первую очередь, это труд «Analisa Kebijakan Luar Negeri Indonesia dalam Penandatanganan Memorandum of Understanding (MoU) dengan Rusia mengenai Pengembangan Energi Nuklir Tahun 2015» (Gilang, 2018) индонезийского ученого Гиланга Утама Праднья, в котором выявлены задачи внешней политики Индонезии в области развития атомной энергетики и обоснована необходимость в сотрудничестве с российским Росатомом, что с учетом внутренних и внешних факторов приведет к максимально возможному уровню обеспечения национальных интересов Индонезии.

В монографии «Nuclear Power and Small Modular Reactors in Indonesia: Potential and Challenges» (Cogswell, 2017) коллектива авторов (Бернадетт К. Когсвелл, Наталиавати Сиахаван, Фрига Сьера Р, М.В. Рамана и Ричард Тантер) сделан акцент на АЭС с малыми модульными реакторами, описывает крупнейших производителей подобных технологий, их сотрудничество с Индонезией в данной отрасли, а также трудности осуществления совместных проектов.

В статье И.А.Золотухина, Цзя Су Ян «Развитие ядерной энергетики в Юго-Восточной Азии: история, тенденции, перспективы» (Zolotuhin, 2018) рассматриваются национальные планы стран ЮВА по развитию атомной энергетики. В данной работе делается упор на развитие Индонезией международного ядерного сотрудничества с основными игроками рынка атомных технологий.

Методология исследования определена исходя из широкого предметного поля экономической дипломатии, что предопределяет междисциплинарный характер исследования, включающий изучение экономических, политологических, географических и социологических аспектов проблемы. В работе применяются общенаучные методы ретроспективного анализа, компаративного анализа, индукции и дедукции, обобщения и экспертной оценки, структурно-логический, графический и другие.

Мировой рынок распространения гражданских ядерных технологий

В целях настоящего исследования рассматривается не мировая атомная электрогенерация, а именно экспорт, или распространение ядерных технологий в виде проектирования и строительства АЭС и локализации производства соответствующего оборудования, работ по производству и утилизации отработанного ядерного топлива. Основными «ядерными» игроками этого рынка являются три государства: Россия, Китай и США.

В России ядерная энергетика сосредоточена в рамках государственной корпорации «Росатом», которая контролирует всю цепочку создания стоимости гражданской атомной энергетики, от добычи урана до обращения с отходами, включая производство топлива, а также строительство, продажу и эксплуатацию реакторов. Эта вертикальная интеграция является одним из основных преимуществ России в области экспорта ядерных технологий (Panteley, 2019, 126). Данная интеграция представлена многими дочерними компаниями, входящими в структуру Росатома: «ТВЭЛ», «Русатом Оверсиз», «Атомстройэкспорт», ОКБМ имени И.И.Африкантова и многими другими. Росатом является единой точкой контакта и предоставляет комплексное предложение странам, стремящимся развивать атомную энергетику.

Особенно сильны позиции Росатома в области производства и экспорта ядерного топлива. Сложность его изготовления приобретает все большее геополитическое значение, и в ней все больше доминирует Россия. На рынке, страдающем от избыточных производственных мощностей, Россия стала ключевым игроком в цепочке создания стоимости в ущерб промышленности США (Panteley, 2019, 133). Росатом в значительной степени доминирует в поставках тепловыделяющих сборок для российских технологических реакторов, блокируя рынок.

Рынок производства ядерного топлива состоит из трех основных сегментов: конверсии, обогащения и тепловыделяющих сборок. Эти три сегмента рынка имеют значительные избыточные мощности. Например, в 2019 году 45% мировых мощностей по переработке простаивали. (Copinschi, 2020, 10). Росатом был мировым лидером по производству ядерного топлива в 2019 году с долей рынка 35% в сегменте конверсии и 36% в сегменте обогащения (Copinschi, 2020, 11). Существование глобальных избыточных мощностей ограничивает риск использования Россией своего положения в принудительном порядке. Но геополитическое влияние России более заметно в сборочном сегменте. Так, Росатом является практически единственным ядерным игроком, который может поставить топливо, необходимое для атомных электростанций бывшего СССР.

 Росатом также уже несколько лет является глобальным лидером по производству/экспорту ядерных реакторов и строительству АЭС с долей рынка 30% в 2019 г. По состоянию на начало 2022 г. Росатом осуществляет строительство АЭС в 8 странах. К зарубежным проектам Росатома относятся АЭС «Аккую» (Турция), Белорусская АЭС, АЭС «Куданкулам» (Индия), АЭС «Пакш-2» (Венгрия), АЭС«Руппур» (Бангладеш), АЭС «Сюйдапу» (Китай), АЭС «Тяньвань» (Китай), АЭС «Ханхикиви-1» (Финляндия) и АЭС «Эль-Дабаа» (Египет).[5] Кроме того, с 1993 года российская промышленность разрабатывает тепловыделяющие сборки для АЭС западного производства.

Китайская атомная промышленность организована вокруг трех основных групп: Китайской национальной ядерной корпорации (CNNC), Китайской общей ядерно-энергетической корпорации (CGN) и Государственной энергетической инвестиционной корпорации (SPIC), которые контролируют всю цепочку создания стоимости в этом секторе. Примечательно, что эти три организации часто конкурируют на одних и тех же рынках. Тем не менее, CNNC взяла верх над своими конкурентами, предложив иностранным покупателям универсальный магазин гражданской ядерной энергии на основе модели Росатома (Copinschi, 2020, 9).

В отношении ядерного топлива, Китай начал наступательную стратегию по развитию своих производственных мощностей по его производству. Китайская промышленность уже была способна удовлетворить потребности своего парка ядерных реакторов в 2019 году, и сейчас она стремится повысить уровень производства топлива, чтобы увеличить свою долю на международном рынке. В настоящее время экспорт китайского топлива остается ограниченным из-за ограниченного количества реакторов, проданных за границу. Но эта ситуация может быстро измениться: CNNC уже приступил к осуществлению заказа в Пакистане, а также планирует выйти на рынок Казахстана. (Copinschi, 2020, 11).

Экспорт АЭС является приоритетным направлением китайской экономической дипломатии. Однако оно пока страдает из-за задержки реализации программы расширения парка атомных реакторов китайского производства (Рис. 1). Даже в самом Китае практически все действующие и строящиеся атомные реакторы некитайского производства. CNNC и CGN поставили перед собой цель экспортировать реакторы в 41 страну, как в Европу, так и в Азию. Проект Хинкли-Пойнт в Соединенном Королевстве имеет решающее значение для того, чтобы у Пекина были ворота в Европу. Но напряженность между Вашингтоном и Пекином вступает в противоречие с планами Китая в странах-союзниках США, что затрудняет выход Китая на европейский рынок (Copinschi, 2020, 11-12).

Соединенные Штаты остаются самой «ядерной» страной в мире, однако их атомная промышленная резко сократилась после аварии на электростанции Три-Майл-Айленд в 1979 году. Из четырех производителей реакторов, которые были в стране в 1970-х годах, только Westinghouse все еще имеет обычный (легководный) реактор в своем каталоге. В США также есть корпорация Thorcon US, Inc., производящая продвинутые жидкосолевые реакторы, но они не пользуются особым спросом. Финансовые трудности операторов атомных электростанций, пострадавших от условий рыночной экономики и правил Вашингтона в отношении экспорта ядерных товаров и услуг, привели к структурному упадку отрасли США на мировом рынке, в то время как российские и китайские компании наращивают свои экспортные контракты.

Рисунок 1 – Соперничество России (красный цвет) и Китая (желтый цвет) в сфере строительства АЭС

Источник: https://www.iris-france.org/wp-content/uploads/2020/12/OSFME-Rapport-5-VF-avec-biographie.pdf. С. 52.

История и факторы зарождения экономической дипломатии Индонезии в области атомной энергетики

История атомной энергетики Индонезии берёт своё начало ещё в 50-е годы XX в. во время правления президента Сукарно. Примечательно, что изначально развитие атомных технологий было направлено на создание ядерного оружия в целях сдерживания Малайзии, но после свержения Сукарно США потребовали от Индонезии свернуть программу в обмен на материальную и техническую помощь в продвижении мирных ядерных технологий. (Gilang, 2018, 29).

В 1965 г. под эгидой Национального Агентства Индонезии по атомной энергии (BATAN) в Бандунге, Западная Ява, был введён в строй первый исследовательский реактор; вскоре были построены ещё два дополнительных исследовательских реактора мощностью 30 МВт и 100 кВт в Серпонге, Западная Ява, и в Джокьякарте, Центральная Ява, соответственно (Cogswell, 2017, 6). В 1970-е гг. на фоне прогресса в продвижении атомных технологий, BATAN, являвшийся главным лоббистом атомного пути развития, начал развивать совместные проекты с французской корпорацией SOFRATOME и американской компанией Benchtel International о строительстве АЭС на полуострове Мурия, Центральная Ява, с целью обеспечения региона достаточным количеством электроэнергии в силу неразвитости сети электроснабжения на острове в тот период времени. (Rozi, 2020, 35).

Таким образом, экономическая дипломатия Индонезии в области атомной энергетики зародилась ещё в 1970-е гг., ее целью было не получение прибыли, а развитие инфраструктуры и улучшение уровня жизни населения. Но вскоре она была прекращена, практически не успев начаться. Первой причиной является открытие нефтяных месторождений на шельфе вокруг о. Бангка и последующий нефтяной бум в 70-е гг. Вплоть до начала XXI в. нефть оставалась одним из ключевых энергоресурсов Индонезии (Gilang, 2017, 30). Второй причиной является авария на Чернобыльской атомной электростанции в 1986 г. Это событие привело к формированию в Индонезии мощного антиядерного движения, которое сдерживает правительство Индонезии в его стремлении строить АЭС и в настоящее время (Hamdi, 2021, 31). Третьей причиной является открытие крупного газового месторождения в архипелаге Натуна.

Однако после 2000 г. Индонезия столкнулась с острой необходимостью поиска новых источников энергии. За период с 1990 по 2019гг. произошло резкое падение нефте- и газодобычи. Добыча нефти снизилась на 25,9%, газа – на 29,1%, их удельный вес в балансе производства первичной энергии радикально сократился (Табл. 2).

Таблица 2 – Структура производства первичной энергии Индонезии, %

Вид топлива	1990 г.	2000 г.	2010 г.	2019 г.
Нефть	60, 2	60,8	51,1	34,3
Газ	32,5	18,6	7,01	3,41
Уголь	5,72	18,2	35,6	54,3

Источник: составлено по: https://inis.iaea.org/collection/NCLCollectionStore/_Public/28/031/28031002.pdf

Несмотря на то, что уровень добычи угля значительно возрос, он, в основном, используется для экспорта. Более того, уголь считается одним из наиболее экологически грязных источников энергии, что противоречит ЦУР ООН. Данные проблемы привели к обострению проблемы электроснабжения и инфраструктуры, что, свою очередь негативно отражается на уровне жизни населения Индонезии, в первую очередь на жителей Внешних Островов (Калимантан, Сулавеси, Малые Зондские острова, Папуа) (Gilang, 2017, 33). Поэтому, Индонезия решила вернуться к идее развития ядерных технологий и строительству АЭС и, соответственно, пустило в ход инструменты экономической дипломатии с целью достижения своих национальных интересов. С 2006 г. правительство Индонезии заключило ряд соглашений с мировыми лидерами атомных технологий: США, Китаем, Японией, ЮАР и другими государствами (Zolotuhin, 2018, 49).

Задачи экономический дипломатии Индонезии в области атомной энергетики

Строительство АЭС позволит Индонезии обеспечить ряд национальных интересов и приблизиться к решению многих социально-экономических проблем. Одним из важнейших национальных интересов государства является достижение энергетической безопасности. (Rozi, 2020, p. 23). В случае введения АЭС в действие Индонезия сможет освободиться от импорта нефти, зависимости валютного курса от цен на нефть и направить валюту на развитие передовых отраслей промышленности и модернизацию сельского хозяйства (Gilang, 2018, 34). Вторым национальным интересом является повышение уровня жизни граждан, которое прямо связано с ростом производства и потребления электроэнергии на душу населения электроэнергией (Gilang, 2018, 35).

С вводом АЭС в эксплуатацию будет ликвидирован дефицит электроэнергии и будут созданы предпосылки для создания развитой инфраструктуры, которая обеспечит население отдаленных регионов такими благами, как постоянное и устойчивое электричество, стабильная транспортная система, а также устойчивая система отопления (Gilang, 2018, 35-36). Кроме того, АЭС сможет удовлетворить всё возрастающие нужды промышленности.

Третий национальный интерес Индонезии связан с перспективой укрепления престижа и экономического влияния среди стран АСЕАН в случае строительства АЭС и продвижения атомных технологий.

Наконец, национальным интересом, в обеспечение которого Индонезия способна внести вклад, это достижение ЦУР ООН при сокращении потребления нефти и угля (Rozi, 2020, 25).

В области развития атомной энергетики Индонезия начала активно предпринимать усилия в второй половине 2000-х гг. В связи с тем, что Индонезия не обладала ядерными технологиями, первой и важнейшей задачей экономической дипломатии государства стало привлечение мировых лидеров в области атомной энергетики к внедрению ядерных технологий в стране с максимизацией уровня локализации в среднесрочной перспективе. Индонезия уже обладала опытом строительстве исследовательских ядерных реакторов и имела школу физиков-ядерщиков и законодательную базу, поэтому она смогла легко привлечь крупных ядерных игроков. (Suparman, 2020, 16). Несмотря на тот факт, что в январе 2006 г. Президент Индонезии Сусило Бамбанг Юдойоно постановил, что к 2025 году новые источники энергии, включая ядерную, в энергетическом пакете Индонезии будет составлять менее 5 процентов, правительство и BATAN всё равно начали выдвигать тендеры на строительство экспериментальных и опытных реакторов и АЭС для различных мировых атомных лидеров.[6]

Исходя из этого можно сделать вывод, что экономическая дипломатия Индонезии направлена не на быстрое внедрение атомных технологий и скорейшее строительство АЭС, а на поэтапный стратегический план движения к цели: подписав множество соглашений с крупными ядерными производителями, Индонезия детально изучает и сопоставляет их с точки зрения прямых и косвенных, экономических и политических выгод.

В декабре 2006 г. Россия и Индонезия заключили договор о сотрудничестве в области мирного использования атомной энергии, а особенный интерес индонезийская сторона проявила к плавучим АЭС (ПАТЭС) (Klyuschanskay, 2011, 68). В июле 2007 г. компании Korea Electric Power Corp. и Korea Hydro & Nuclear Power Company (Южная Корея) заключили соглашение с PT Medco Energi Internasional Tbk. (Индонезия) о проведении технико-экономического обоснования двух блоков по 1000 МВт каждый стоимостью 3 млрд долл. (Klyuchanskaya, 2011, 69). Кроме того, BATAN провёл экономико-технический анализ строительства реактора SMART в провинции Мадура. В этом же году Индонезия подписала с Японией соглашение о сотрудничестве в планировании и развитии ядерной энергетики, а также начались контакты с Индонезии с американской корпорацией Martingale (будущий ThorCon Int.) (Klyuchanskaya, 2011, 69). Однако, важно отметить, что переговоры между Индонезией и атомными гигантами, а также их совместные проекты затягивались или сходили на нет по мере приближения выборов Президента Индонезии в 2009 и 2014. (Gilang, 2017, 33).

В результате, к 2016 году на ядерном рынке Индонезии возникла конкуренция между тремя гигантами: ThorCon, China National Nuclear Corporation (CNNC) и Росатомом. Национальное Агентство Индонезии по атомной энергии называет период 2014-2019 гг. периодом «некоммерческих реакторов» (Suparman, 2020, 5).

ThorСon подписал с Индонезией соглашение с сотрудничестве в области атомной энергетики в 2015 году.[7] На протяжении более пяти лет стороны вели переговоры о площадке для строительства АЭС на основе малого жидкосолевого реактора мощностью 250 МВт, работающего на основе тория.[8] ThorCon предлагает подстроить АЭС на о. Бангка. На первый взгляд, это предложение кажется очень выгодным для индонезийской стороны. О. Бангка – это не сейсмически активный район восточнее Суматры, где сосредоточено 95% запасов тория в Индонезии. Однако, индонезийско-американский проект может оказаться под угрозой, потому что многие специалисты BATAN выражают скепсис в отношении реакторов ThorCon в связи с тем, что американская ядерная технология недостаточно апробирована и ненадёжна.[9]

CNNC и BATAN осуществляют сотрудничество с 2016 года. В этом году стороны заключили соглашение о кооперации в разработке высокотемпературного газоохлаждаемого реактора, а в 2019 году запустили совместную лабораторию по подготовке национальных кадров для Индонезии (2019).[10] Известно, что в настоящее время Китай делает самые дешёвые предложения по поставке комплектующих, обслуживанию реакторов и подготовке кадров, что вполне устраивает Индонезию. Однако, Китай является геополитическим противником Индонезии в ЮВА, поэтому одна из важнейших задач экономической дипломатии Индонезии – не допустить лидерства Китая в регионе. Так, Индонезия пытается извлечь максимальную выгоду из сотрудничества с каждым ядерным лидером в виде более привлекательных цен и условий.

Сотрудничество между РФ и Индонезией в области атомной энергетики началось ещё в середине 2000-х гг. В 2008-2009 гг. Росатом активно сотрудничал с BATAN по вопросу о строительстве ПАТЭС, однако в связи со сменой Президента Индонезии, проект был перенесён на неопределённый срок (Gilang, 2018, 48) В 2015 г. между Росатомом и BATAN был заключён «Меморандум о взаимопонимании по проектам сооружения в Индонезии АЭС большой мощности и плавучих АЭС», который стал отправной точкой долгосрочного и продуктивного сотрудничества между двумя сторонами. (Rozi, 2020, 38). В 2017-2018 гг. российско-индонезийский консорциум RENUKO при поддержке Росатома и BATAN подготовил проект экспериментального реактора RDE.[11] В сентябре 2021 г. стороны провели детальные переговоры о строительстве АЭС на Западном Калимантане.[12] Данный проект наиболее перспективен, так как этот регион не входит сейсмоактивную зону и располагает значительными запасами урана. Это означает, что регион является безопасным, а АЭС будет работать на основе местного сырья. Кроме того, строительство АЭС именно на этой территории будет большим преимуществом, потому что через 15-20 лет на Калимантане будет построена новая столица.[13]

Ещё одной немаловажной задачей экономической дипломатии Индонезии является организация совместных образовательных проектов с мировыми лидерами с целью демонстрации общественности её безопасности и перспективности. После аварии на ЧАЭС и Фукусиме население протестовало против строительства АЭС на Яве. (Gilang, 2018, 32). С 2011 по 2019 гг. BATAN совместно с Росатомом провёл ряд образовательных компаний, доказывающих преимущества и безопасность ядерной энергетики.[14] Хорошим показателем является рост поддержки индонезийцами атомной энергии: в 2011 г. поддержка населением Индонезии строительства АЭС составляла 49,5%, а к 2018 г. она возросла до 77,3%[15].

Со второй задачей тесно связана и третья задача экономической дипломатии Индонезии: обмен опытом и сотрудничество с мировыми атомными лидерами в области подготовки специалистов для развития атомной энергетики и обслуживания АЭС в Индонезии. В этом заметно преуспели CNNC и Росатом. С 2019 г. CNEC и BATAN готовят кадры для работы на АЭС и обслуживания реакторов в Китае и Индонезии. В то же время в феврале 2020 г. BATAN и Техническая академия Росатома запустили курсы повышения квалификации индонезийских студентов-специалистов по ядерной инженерии. Кроме того, НИЯУ МИФИ каждый год предоставляет специальные квоты для граждан Индонезии, желающих обучаться в этом вузе. Так, экономическая дипломатия Индонезии направлена на затягивание строительства АЭС и стремится сначала подготовить кадры, причём сразу в нескольких конкурирующих школах: США, Китае и России.

Еще одним важным аспектом переговоров является проблема утилизации и захоронения отработанного ядерного топлива, из-за которой атомная энергетика уже не считается экологически чистым видом энергии. По предварительным обсуждаемым условиям контрактов, в течение всего срока службы АЭС отработанное топливо должно будет вывозиться на захоронение в страны-производители АЭС, что также влечет за собой расходы на строительство и охрану специальных терминалов по перевалке опасных грузов.

Россия, Китай и США понимают стратегию Индонезии и идут на уступки, так как их потенциальные выгоды также простираются в сферу гибридных форм энергозависимости и геополитических последствий. Например, если Росатом начнет строительство хотя бы одного энергоблока АЭС в Индонезии, то это откроет доступ российский компаниям на многие рынки инфраструктуры, обрабатывающей промышленности и сельского хозяйства (Rogozhin, 2019, 6), а также усилит влияние России в ЮВА, укрепит имидж России как высокотехнологичной державы.

***

Таким образом, настоящим исследованием доказано, что со строительством АЭС в Индонезии связаны такие национальные интересы как достижение энергетической безопасности, повышение уровня жизни населения, развитие новых отраслей промышленности и вклад в ЦУР ООН. В связи с этим, перед Индонезией стоят такие задачи экономической дипломатии, как привлечение мировых ядерных лидеров, совместная образовательная деятельность по пропаганде безопасности мирного атома и совместная подготовка национальных кадров. Кроме того, выявлено, что строительство АЭС в Индонезии является не коммерческим, а многосторонним стратегическим проектом экономической дипломатии Индонезии.

Список литературы

1. Afontsev, S.A. (2015). Politicheskie rinki i ekonimicheskaya politika [Political markets and economic policy]. Moskva: Leyland, 384 p. (in Russian)
2. Cogswell Bernadette K., Siahaan Nataliawati, Friga Siera R., Ramana, M.V., Tanter Richard (2017). Nuclear Power and Small Modular Reactors in Indonesia: Potential and Challenges. Indonesian Institute for Energy Economics, Nautilus Institute for Security and Sustainability, 75 p.
3. Copinschi Par Philippe, Meyer Teva, Laboué Pierre. (2020). Les stratégies nucléaires civiles de la Chine, des États-Unis et de la Russie [The civilian nuclear strategies of China, US and Russia]. Observatoire de la sécurité des flux et des matières énergétiques, 5, Institut de relations internationales et stratégiques, 73. (in French).
4. Drugov, A.Y. (2020). Indonesia 2020 - the Intensification of Contradictions. Southeast Asia: Actual problems of Development, 3(48), 50-73. (in Russian)
5. Hamdi Elrika, Chia Brenda, (2021). Tackling Indonesia’s Nuclear Power Euphoria. Institute for Energy Economics and Financial Analysis, 46 p.
6. Gilang Utama Pradnya (2018). Analisa Kebijakan Luar Negeri Indonesia dalam Penandatanganan Memorandum of Understanding (MoU) dengan Rusia mengenai Pengembangan Energi Nuklir Tahun 2015 [The Analysis of Indonesia’s Foreign Policy towards Signing Memorandum of Understanding (MOU) with Russia in 2015 to Develop Nuclear Power]. Universitas Islam Negeri Syarif Hidayatullah. 109 p. (in Indonesian).
7. Gu J., Renwick N., Xue, L. (2018). The BRICS and Africa's search for green growth, clean energy and sustainable development. Energy Policy, 120, 675–683.
8. Holsti, K.J., Cliffs Englewood (1967). International Politics: A Framework for Analysis. Prentice-Hall, 505 p.
9. Klyuchanskaya, S.A. (2011). Perskeptivi sotrudnichestva Rossii i stran Yugo-Vostochnoi Azii v strategicheskih oblastyah [Prospects of cooperation between Russia and Southeast Asia states in strategic fields]. Security Index, 2 (97), PIR-Center, 55-86. (in Russian).
10. Panteley, D.S. (2019). Konkurentosposobnost goskorporacii «Rosatom» na mirovom rynke [The State Corporation «Rosatom» competitiveness in the global market]. Dissertation, MGIMO University, Moscow. URL: https://mgimo.ru/upload/diss/2019/pantelej-d-s-diss.pdf
11. Rogozhin, A.A., Rogozhina, N.G. (2019). Yugo-Vostochnaya Asia v prioritetah rossijskoj politiki «povorota k Azii» [Southeast Asia in the priorities of the Russian policy «Pivot to Asia»]. Outlines of global transformations: politics, economics, law, 12 (1), 185-203 (in Russian).
12. Rozi Achmad Fahrur (2020). Rasionalitas Indonesia Memilih Rusia sebagai Mitra dalam Proyek Rencana Pembangunan Pembangkit Listrik Tenaga Nuklir di Indonesia [Indonesia’s Rationality to Choose Russia as Partner for Project of Nuclear Power Plant Construction in Indonesia]. Universitas Muhammadiyah Malang. (in Indonesian).
13. Suparman, Nuclear Power Programm in Indonesia: Potential and Challenges (2020). Report of Centre for Nuclear Energy System Assessment, National Nuclear Energy Agency, 39.
14. Zolotuhin, I.N., Tsya Su Yan (2018). Nuclear energy development in Southeast Asia: history, trends, prospects. Ojkumena. Regional researches, 4, 145-157 (in Russian).
15. Zonova, T.V. (2005). Economic diplomacy. External Economic Relations,18 (6), 54-62 (in Russian).